Прошло

  *   *  *

Прошло. Легко. Тревоги спят,
Как будто бы медвежачьи берлоги,
По снегу оставляю кровь письма,
Приду, ты жди, клевещут боги,
Что оборвать пророчество ты не сильна.
Я спал с тобой в подснежнике увитый
Под самым сердцем, водопад крови
Нас увенчал над пропастью любви
Бушующей системы бытия… жаль не тебя.
Прошло. Легко царапать буквы по душе
И собирать в котомку время жизни,
Хоть яства стали чёрствы и горьки,
Вкушаю с наслажденьем их без пытки,
Так дегустации подвергнул амбру жизни. 

Коньячным временем смешаю крепость строф
И выдержу под бременем величья,
К губам преподнесу я скифос для приличья,
Скажи, что ты верна, и я поверю вновь,
Как верует бессмертная любовь.   
Испьём. Молчишь. Тогда не говори, что есть
На свете сочность звуков и отрада,
Смывая с кожей грим, поверь, так надо
Коррозии следы стереть и яда
Всех нашей гнусности и двойственности дум,
Актриса, Янус, ведьма, подлый Нум,
Что нам до этих прозвищ неизменных?!
Красивый образ любим мы порой,
Но в сердце там, как правило, дух злой.

Суббота. Полдень. Прибираю со стола
Предметы жизни, стлевшую бумагу,
Пытаюсь воскресить, так, знаю, надо
Порой надежду дать измученной душе,
Чтоб жизнь продлить, направив к новизне.
Пишу наитьем, словно прокажён
Самой природой, силой сотворенья
С начала Бытия, его рожденья,
Сказать, что я влюблён во всё,
Что дышит – преступление,
И, значит, не сказать ни что,
Любить, как веровать, а веровать любить,
Любовь и веру стоит ли делить?

Прижмись холодной кромкой своих грёз
К моим возвышенным мечтаньям,
Той острой частью, словно нож,
Что неделимы при закланьи
Двух наших душ, наверняка,
Тебе захочется иного,
Когда угаснет наша блажь,
Перегоревшей лампой дома.

Безвкусность строк, как воду кипячу,
Бездарности вываривая семя,
На твой вопрос, позволь, лишь промолчу,
Пусть апробирует в двух датах нас лишь время. 
Вот ты опять пытаешься склонить
Мой светлый ум злодействующей силой
Так сладко, дрёмой, чувственною Лирой
И в этом всё: борьба и мистицизм,
Любовь, забвенье, жизнь, судьбы каприз.

Проникнуть в свойства, разглядеть, познать,
И возваять тот мир добра и света,
Но кто-то беспробудно спит пока
И этот рай, как девка та одета,
Что ослепляет в свете фар
Замятую в разрез юбчонку
И блузу в пятнах от вина,
Где каждый спрашивает: - Сколько?

Эксперимент стяжал мятежный дух,
Вливая в колбы мысли, и обратно,
Великое познать всегда приятно.
И гениальность – это дар богов,
Что требует со временем лишь кровь.
Клячонкой вброд иду, вернулся,
Чтоб испить воспоминания,
Всегда, как призрак, духопонимание
Бежало собачонкой с детских лет
И защищало, словно волк, щадя овец,
Которые глупы, жуя чертополох,
И блеют, видя смерть: «Коварный бог».

Прошло. Поспеют истины… потом,
И злаки вызреют от алых ливней неба
Дождём инсектицидным, твой поход,
Ответствуй мне – воздаст любви и хлеба
Ломтями равенства?! - но для кого?
Пройдёт вновь фимбульветром нивы жизни,
И в ожидании с томящейся тоской
Я пробужусь к последней самой битве.
Ты обусловлен временем меж «выкл»,
Отмщенье тем, кто жизнь сделал мигом.



«Фимбульветр»  - трехлетняя зима, наступившая после смерти Бальдра и длившаяся до самой битвы в конце света.
Буквально «великанская зима».

"Амбра" — воскообразное вещество, образуемое в кишечнике кашалота. Ее находили в воде у берегов Индийского и Тихого океанов. Ал-Би-руни пишет, что «запах [ладана] похож на [запах] амбры», он же сообщает, что «арабы прибавляют [шафран] в мускус и амбру и соединяют его с алойным деревом и камфорой» (ал-Бируни. Книга о лекарственных веществах. 1105; 498). На самом деле, амбра не пахнет. Особая ценность амбры для парфюмеров заключалась в том, что она сообщала цветочным ароматам стойкость.