Сказание о Петре и Февронии Муромских

Есть в земле Российской город,
Стар летами – сердцем молод.
Город славен и богат,
Честь и веру в нём хранят.
Здесь вам многое покажут,
Дива дивные расскажут
О Февронии, Петре,
О коварстве и добре.
 
          ***

В Муроме князь Павел правил,
Всех блюсти закон заставил.
Только дьяволу неймётся,
В злобе, ненависти бьётся.
Чтобы князю досадить,
Он решает совратить
Его юную княгиню,
Дома, счастья берегиню.

В злобе родилась затея:
Дьявол, приняв облик змея,
Прилетал в богатый терем.
Нечестивец был уверен:
Сила в хитрости и лжи,
Власть у ног его лежит.

Змей садился у окна,
Рядом – князева жена.
Тот, кто с улицы смотрел,
Глазам верить не хотел:
Князь с княгинею воркуют.
Горожане же толкуют:
- Павла-то в палатах нет.
Что за фокус? В чём секрет?

Змей княгиню искушает,
Жизнь за морем обещает.
Но княгиня не польстилась,
С мужем смутой поделилась.
Князь задумался: «Как быть?
Как же змея погубить?»
Просит юную жену
Змея лестью обмануть,
Тайну выведать его:
Смертен он и от чего?

Что ж, лукавство удалось.
Так уж в свете повелось:
Лесть и умного погубит,
Если власть и силу любит.
Крепко связан змей зароком,
Но в беседе ненароком
Тайну смертную открыл –
Себя словом погубил:
- От Петрова смерть плеча,
От Агрикова меча.

Князь зовёт в покои брата.
Пётр смущён – слыхал когда-то
Он про этот дивный меч…
Как же брата уберечь
От бесчестья и позора?
Пётр отправился за город
В церковь. Богу помолился.
Отрок вдруг ему явился,

Показал в стене алтарной
Скважину. В ней свет янтарный
От меча сверкал, искрился.
Трижды князь перекрестился,
Принял меч, вернулся в город,
Ждёт охульника и вора.
Каждый день он к брату ходит,
От него – к снохе. Заводит
С нею речь о том, о сём -
Так проходит день за днём.

Как-то Пётр зашёл к княгине,
Видит брата. Змей отныне
Образ Павла принимал:
Скрытен, осторожен стал.
Пётр идёт в покои брата,
Павел там – пришла расплата.
Меч берёт – и снова в терем.

Враг разоблачён, растерян:
Смерть влекла его в покои.
Змей сражён, но капли крови
Брызнули на тело князя
Мёртвым ядом. Как зараза,
Струпья язвами открылись,
Но врачи, как ни трудились,
Не смогли ему помочь.
Что ж, придётся ехать прочь.

Из земли Рязанской весть
К ним дошла: врачи там есть!
Привезли в Рязань Петра,
Но болезнь-то непроста - 
Вылечить никто не может.
Ищут, кто ж ему поможет.

Вот в одном из дальних сёл
Слуга князя дом нашёл.
Входит – в доме никого,
Кто бы выслушал его.
Тихо в горницу заходит –
Диво дивное находит:

Сидит девица одна,
Ткёт полотна у окна,
Перед нею заяц скачет.
Девица меж тем судачит:
- Плохо дому без ушей,
А горнице  без очей.

Но не понял слов слуга:
- Где ж хозяин очага?
- Мать с отцом ушли вчера
Взаймы плакать до утра,
Ну а брат сейчас в дороге:
В глаза смерти через ноги

Будет он в лесу смотреть…
Вижу, не уразуметь
Тебе странные слова,
Ну а суть их такова:
Уши дома – пёс дворовый;
Если он не бестолковый,

В дом не пустит чужака –
Мудрость-то невелика.
А глаза для дома – дети:
Всё увидят и заметят.
Плачут старики взаймы –
Ты же знаешь, смертны мы.

Когда ж их черёд придёт,
Плакать будет кто живёт.
Так ведётся искони:
Плач – поддержка для родни.
Брат же мой в лесу сейчас,
Он отменный древолаз,

Собирает дикий мёд –
Летом для семьи доход.
Только смерть внизу таится.
Древолаз, чтоб не разбиться,
Через ноги смотрит вниз –
Осторожность не каприз.

Слушал юноша, дивился,
К деве робко обратился:
- Как зовут тебя, девица?
- Я – Феврония. Мне мнится,
Ищешь помощи у нас?
- Я слуга, а болен князь.

Ты мудра не по летам,
Подскажи, врач нужен нам.
Он поведал ей о князе,
О добытой им проказе.
Дева слушала, молчала,
А потом ему сказала:

- Мне зараза не помеха,
Должен князь сюда приехать.
Если Пётр добросердечен,
То добром и будет встречен.
От него даров не надо –
Князя вылечу. В награду

Пусть мне мужем станет он.
Вновь ответ её мудрён,
А гонец уже в пути –
Удалось врача найти!
Пётр послушал, подивился.
- Кто же врач? – осведомился,
Но словами пренебрёг,
Лишь бы кто-нибудь помог.

На условия согласен,
Но лукавый труд напрасен…
Девица сосуд взяла,
Хлебной гущи налила,
Дунула и пошептала,
Отдала слуге, сказала:
 
- Баню истопите князю,
Язвы смажьте этой мазью,
Но один оставьте струп –
Будет здрав, коли неглуп.
Пётр послушал, помудрил,
Деву испытать решил:

Для Февроньи пучок льна
Шлёт, чтоб сделала она
Для него порты, сорочку,
Полотенце. На отсрочку
Ни минуты лишней нет.
У неё ж готов ответ:

Достаёт с печи поленце,
Завернула в полотенце
И велит гонцу скакать,
Князю срочно передать:
Пока чешет она лён,
Пусть же изготовит он


Для неё такой станок,
Чтобы ткать полотна мог.
Князь с отказом шлёт слугу,
Мол, ничем не помогу.
Как из чурочки такой
Мне наказ исполнить твой?

А в ответ такие ж речи.
Что ж, не смеет князь перечить.
В бане вымылся парной,
Язвы смазал. Час ночной
Утро красное сменило.
Князь здоров – вернулась сила!

Только струп один остался.
Пётр неглуп, но отказался
На Февронии жениться:
Шлёт дары, чтоб откупиться.
Девица ж отвергла их.
Здоровёхонький жених

Возвратился в отчий дом,
А наутро, как огнём,
Язвы снова запылали,
Но врачей уж не искали:
Пётр готов и сам жениться,
Чтоб быстрее исцелиться.

Вскоре выздоровел он,
Был с Февроньей обручён,
В церкви Божией венчались –
Никогда не разлучались.

                ***
А как умер старший брат,
Летописцы говорят,
Пётр законно принял власть.
Средь бояр же завелась
Нелюбовь к его жене:
«Из народа де оне».

- Незнатна, неродовита, -
Шепчут князю деловито,
Крошки в руку собирает.
Иль от голода страдает?
Как тут россказням не верить?
Пётр решил жену проверить.

За столом Февронья рядом –
Муж следит за нею взглядом.
Сыты все. Князь замечает:
Крошки в руку собирает
Его знатная жена!
Пётр разжал ладонь – она

Ладаном благоухает.
С той поры ей доверяет
Князь во всём и без сомненья,
Но бояре в возмущенье
Требуют её изгнать,
Жёнам их не досаждать.

Поразмыслил Пётр спокойно
И ответил им достойно:
- Ей о том скажите сами –
Быть лишь миру между нами.
Пир устроили бояре,
Стыд в застолье потеряли:

Просят князя им отдать,
А самой богатство взять
И уйти куда угодно.
Сказано так благородно!
Соглашается княгиня,
Стать изгнанницей отныне:

- Слово я своё сдержу,
Но и вы, что попрошу,
Дайте мне перед дорогой.
Поклянитесь перед Богом
Слово данное исполнить –
Век добром вас буду помнить.

Рады пьяные злодеи.
Дали клятву. Зашумели,
Имя князя услыхав.
Дьявол в ухо ж им шептал:
- Пусто место не бывает.
Пусть Февронья забирает

Благоверного скорей –
Князя сыщем поважней.
Пётр решением доволен:
По своей ли, Божьей воле
Вместе с верною женой
Он покинул город свой.

И на судне по реке
День плывут вниз по Оке.
К берегу пристали к ночи.
Повар с ужином хлопочет:
Ветки с дерева срубил
И очаг соорудил,

Жердь готова для котла.
Тут Февронья подошла,
Веткам прошептала тихо:
- От огня не ждите лиха –
Утром быть вам деревами,
На ветру шуметь ветвями.

Так и сталось: свет повсюду,
Утром над кострищем чудо
К солнцу тянется, шумит.
Все в восторге - Пётр молчит,
Слуг торопит.  Смотрит князь,
Что за ересь началась?

То из Мурома бояре
Перед ним в траву упали,
Просят, чтоб домой вернулись:
Распри смертью обернулись
Меж боярами за власть.
Каждый норовит украсть

Богом данное Петру.
Вот тогда-то поутру
Было принято решенье
О светлейшем возвращенье
В город Муром навсегда.
Из реки Оки вода

Души их благословила,
Путь прощенья окропила.
Князь с княгиней долго жили,
Чад своих равно любили,
Бедным, нищим помогали,
От напасти избавляли.

Сами же молили Бога,
Чтоб их светлая дорога
Завершилась в один час.
И как будто свыше глас
Подал знак им о кончине.
Тогда князю и княгине,

Что смотреть умели вдаль,
Повелеть пришлось печаль:
Камень из горы достать,
Гроб един для них тесать,
Чтобы вместе их тела
Домовина приняла.

                ***

Чернецами облачились
И от мира удалились
В монастырь, в уединенье
Души укрепить в смятенье.
Разлучились лишь на время.
Но для них разлука – бремя.

Постриг приняла княгиня.
Ефросинией поныне
Поминаема она,
Вместе с мужем, не одна.
Пётр Давыдом наречён.
От жены вестей ждёт он,

Чтобы вместе отойти,
Но она ещё в пути.
Просит мужа: «Подожди,
Вышиваю я воздух
С ликами святых для храма.»
В благовонном фимиаме

Пётр жену в молитвах ждёт.
Снова весточку ей шлёт -
Ефросинья вышивает.
- Ждать недолго, - обещает.
В третье князь гонца прислал:
- Час, Феврония, настал!

Не могу я больше ждать.
Бросив ризу вышивать
В одеянии святого,
Поняла, теперь готова
Вместе с мужем умереть.
А чтоб мог он потерпеть

В дар покров ему послала,
Что для храма вышивала…
Час настал – их души рядом
Перед вечным чистым взглядом.
В двадцать пятый день июня…

                ***

Но нашёлся средь бояр
Тот, кто терпеливо ждал
Час суда и поруганья
Вместо светлого прощанья.
Так черна, коварна злоба:
Сделали для них два гроба
И решили разлучить,
Порознь их похоронить:

- Князя с почестями в храме,
Он всегда любим был нами,
А Февронью упокоит
Скорбь монахинь. И не стоит
Гроб из камня оставлять,
Нужно в храм его убрать.

Утром же пусты два гроба,
А покойники-то оба
В гробу каменном лежат
Внутри храма. Лишь дрожат
Свечи в трепетной печали.
Неразумные не знали,

Что есть Верность и Любовь.
И разъединили вновь
Князя и его княгиню.
Но наутро ту ж картину
Видят в храме и страшатся
Тел святых в гробу касаться.

Быть им вместе во спасенье,
Городу на просвещенье!

                ***
Муром славен и сейчас.
Он для каждого из нас
Символ Верности, Любви.
Господи, благослови
Светлой памяти исток,
Чтобы жизнь продлить он мог!



*Воздух – покров на сосуд со «святыми дарами» на престоле в церкви.