Новый учитель Мистика Часть вторая

Часть первая по адресу: http://stihi.ru/2012/05/17/8537

Ну да, я трус. Стыдно признаться, но себе-то зачем врать? Есть очень много вещей которые меня пугают. Раньше я боялся, когда вызывали к доске. Мне ребята говорили- я сначала сильно бледнел, а потом сильно краснел. Ну, как будто совсем не знаю, что отвечать. А я знал! Да, и это самое страшное -  мой страх у меня на лице написан. С счастью, уже года два, как у нас в гимназии полная демократия. Отвечать можно с места, даже не вставая.
Я боюсь заговаривать с незнакомыми людьми. Когда был в Москве, часа три мучался - не мог спросить, где ближайший туалет. Мне из-за своей трусости приходилось не раз драться.. Пацаны понаглее обращаются ко мне неожиданно, - я пугаюсь, а им нравится. Я боюсь драк. Но еще больше я боюсь, что про мою трусость все узнают. Так что в ответ на наглость тоже отвечаю нагло. Трясусь от страха, а грублю, и в драку лезу. Поэтому за мной уже утвердилась репутация психа. Это вроде все знают, но в начале сентября в школу приходят новенькие, и их наши придурки подначивают "попугать труса". Так что в сентябре я каждый год с кем-то дерусь. Традиция такая.
С девчонками - вообще атас! Мы же все шаримся в интернете. И кто, скажите, при этом может не думать о сексе? Смотрю на девчонку, а мысли в голове - ужас! Разговаривать я с ними не могу, мысли из головы вылетают. В общем, я стараюсь от них подальше держаться.
 А этой осенью красавица Виточка обратила на меня внимание.  Вообще-то она Виктория Зорева. Красиво, правда? Но имя "Виточка" за ней напрочь закрепилось еще с первого класса. Вот с первого класса так было - если в школе ставили какую-то сказку, то Виточка - всегда принцессой была. Дело не только во внешности, хотя она и вправду красавица. Виточка, хоть и блондинка, но дурой не была никогда. И она умела у любого так попросить, что никогда и ни в чем отказа не знала... Зато сама она очень хорошо знала, что ей нужно. Очень любила быть первой, и самой-самой. И хотя, вроде, не задавалась, но ее все равно ребята и девчонки осуждали.
Ну, когда мы собрались тридцать первого августа, Виточка вдруг заметила меня. До этого никогда не замечала. А тут попросила помочь ей в учительской - цветы, которые учителям притащили, по вазам расставить. Да, я забыл сказать: Виточка - дочка нашей физички, Алевтины Павловны. Помощников Виточка всегда выбирала тщательно. Помощник становился поклонником, другом и рабом (это так про нее и ее помощников болтали). Взамен она разрешала себя тихо обожать (тоже из сплетен).  За ней всегда бегали пять-шесть ребят, и работать их она заставляла по полной. Об этих ее помощниках часто толковали, и видно было: ребята им все завидуют, но обзывают рабами, вроде как презирают.
Это я объясняю так подробно потому, что  когда Виточка меня позвала, я, как обычно, испугался: Лестно, конечно, но как с ней разговаривать? И о чем? А если дело дальше зайдет, что -  на меня как на раба смотреть все будут? Но оказалось, что с ней разговаривать легко и просто. О музыке, о ребятах из ансамбля.  Она расспрашивала, откуда музыку берем, кто самый главный, кто решает, что мы будем играть, ну и все такое. Потом я провожал ее домой, и мы говорили о компах. Она, оказывается, в этом шарила не хуже меня. И уже у ее подъезда , прощаясь, поцеловала меня в щеку. Когда пришел домой ( как дошел - не помню) тетя Варя спросила: "Ты что, под автобус попал?" Я буркнул: "Вроде того" и сразу пошел в свою комнату. И сочинил я в ту ночь песню. Для Виточки. Ну, без слов, конечно. Одну мелодию. Я ее наиграл, потом всю оркестровку из сэмплов собрал, только нотами не записал, потому что с нотами до сих пор - не очень. Ребята из ансамбля потом мелодию хвалили, но слов никто не придумал, так что она у нас тогда осталась в резерве. Так вот.  Виточка еще пару раз меня просила в чем-то помочь, а потом стала приходить со мной на наши репетиции. Я часто ее провожал потом, и мы стали целоваться в ее подъезде. Не знаю, что про меня говорили, но чувствовал я себя очень счастливым. Как полная река.

Ну да, это тоже нужно разъяснить. Я же трус. Но когда музыка - я не трус. Я еще в школу не ходил, когда впервые это понял. У нас дома стояло пианино. Старинная такая штука, очень красивая, вся в резьбе, с бронзовыми вставками, и даже двумя бронзовыми подсвечниками. Не знаю, не помню, играли ли на нем мама или папа. Потом они погибли. И я стал трусом. В квартире поселилась тетя Варя, она и стала мне мамой. А потом, однажды зашла соседка. Старая. Я забыл, как ее зовут. Вот она и стала играть. И пока она играла, я не был трусом. Я был ручейком. Ручейку нечего бояться. Потом тетя Варя рассказала, как я, после ухода соседки, устроил истерику. В первый и последний раз. Кричал, что хочу, чтобы эта тетя была моей мамой, что мне ничего не нужно, только чтобы она играла, и что я все равно к ней убегу. Так эта соседка стала бывать у нас в квартире каждый день. Она играла, и меня помаленьку играть учила. Причем не гаммы, или "Во поле березка стояла", а сразу Моцарта. Первая вещь, которую я сыграл, был Турецкий марш. Я и сейчас его с удовольствием играю. Потом я три года учился в музыкальной школе - по 3-4 часа после уроков, каждый день. По классу пианино. Потом школу, которая возле нашего дома, сделали платной, а ездить через весь город в бесплатную тетя Варя мне не разрешила. Поэтому до всего в музыке доходил сам. Играть-играл, но музыкальная грамотность хромала. Когда я стал играть в ансамбле, то стал уже не ручейком, а речкой, а на первом же выступлении перед публикой, я почувствовал большую, полноводную реку.  Вот река по настоящему ничего и никого не боится! Я был этой рекой - вместе с ансамблем, с музыкой и с залом, который нас слушал. И с Виточкой я тоже был рекой. Такое ощущение - сила и покой.
 Потом, в конце сентября, появился этот Микаэл. А на следующий день, то есть, вечер, мы с Вованом вляпались. Как же я испугался! Вы не представляете! Во первых, я неверующий. Мои родители были коммунисты. Ну дело прошлое. Я их почти не помню. А тетя Варя и сейчас в какой-то красной ячейке состоит. Она меня воспитала. И я всех этих богов и дьяволов считал суеверием. Или сказкой, как Кащея и Деда Мороза. А тут ангел! Своими глазами... Выходит и про Бога, и про дьявола - правда? А я в церковь не разу не ходил! Пропало детство! И потом, он же не хотел себя раскрывать, а мы с Вованом подглядели. Это ж какой грех! А узнает ангел - хана нам! Мы тогда разбежались, слова друг-другу не сказав. И на следующий день старались ни этому ангелу, ни друг-другу на глаза не попадаться. Вовка, конечно, похрабрее меня, но, думаю, и он боялся. А вечером Вован позвонил. Буркнул: "Поговорить нужно! Наверху. Придешь сейчас?" Я ответил, что приду. А что? Что-то делать надо?
У нас с Вованом такое место для тихих встреч - на чердаке его дома. Там раньше была комната то ли монтера, то ли лифтера. Она уже давно пустовала. Вовка где-то ключ достал. Но в нее и со стороны окошка можно было войти, прямо с крыши. Окошко маленькое, взрослому мужику не залезть. А нам - в самый раз. Мы еще гвоздь в раму вставили -  кто не знает, ни за что не откроет. Ну, поднялись мы в эту комнату, окошко раскрыли. Вовка и говорит:
- Ты понял, что мы увидели?
Я молчу. А что говорить-то? Видели одно и то же.
- Нет, - говорит Вован.  - Ты не понял. И я не понял. Видели мы мужика с крыльями. Ладно? А что это означает?
- Ну, означает, что он ангел, а мы в полной жопе.
- Придурок, - говорит Вован. - Ни хрена это не означает. Во первых, это вообще глюк мог быть. Мы волновались? Волновались! Ждали чего необычного? Ждали! Ладно? Вот и привиделось!
- Что, обоим сразу?
- Спокойно, Конь! Могло и сразу. Но это версия нумеро уно.
Вовка как раз какой-то итальянскй детективный сериал смотрит, и щеголяет итальянскими словечками.
- Я успел фотиком щелкнуть, но дернулся. Так что самого этого Микки-мауса не видно, но видно отражение в зеркале, причем там блик, да еще окном искажено. В общем, так не разобрать. Но есть у меня один программер знакомый. Он обещал такую хитрую программку - анализ цифровых изображений. Так что завтра сможем подтвердить или опровергнуть эту версию. Только версия два - основная, остается.
- Какая основная?
- О! Склероз! Мы зачем туда вообще полезли? Чтобы проверить, не пришелец ли наш музрук.
- И чего?
- Ой, Конь! Что ты тупишь? Что, пришельцев с крыльями не бывает?
Мне как то стало легче на душе. Ну конечно, если это пришелец - тогда другое дело. И снова страх.
- А если не пришелец?
- Третья версия, - зажимает Вовка пальцы на руке, - просто мутант. Обычный человек. Только с крыльями, ну, и с особым музыкальным талантом. Может же быть у мутанта музыкальный талант?
- У тебя и четвертая версия найдется?
- Найдется, не сомневайся! - Вовка даже руками замахал. - Иностранец, ладно? Учитель, мыслит оригинально. Мужик талантливый и умный. А если он догадался, что мы за ним подглядывать будем? И решил нас разыграть? В его, иностранном, стиле?
- И для этого заранее притащил из-за границы крылья?
- А чего? - Вовка оскалился. - Он, может заранее готовился встретиться с таким опасным зверем, как украинский школьник.
Страх у меня совсем прошел. Умеет Вован успокоить! И я улыбнулся: "Если кино верить, так у них там школьники - звери поопасней. Ладно, какие еще версии?"
- Пятая версия тебе не понравится. Пятая - он и вправду ангел. Но это же только один к пяти? Хороший расклад, ладно?
Ну, мы поболтали еще немножко, и договорились, что на глаза Микаэлу лезть не стоит, но и прятаться особо не нужно. Будем пока считать его мутантом.
- А там видно будет! - Многозначительно завершил Вовка.

А потом нас продали. Что, не знаете, как продают школьников? Это добрая традиция еще с советских времен.
Вот, скажем, Вы директор школы. И все у вас хорошо, но Вы еще хотите чего-то выбить у министерства образования, или у местных властей. А для этого нужно Вам резко повысить какой-то показатель. Например, министерство распределяет фонды по компьютерам. И больше достанется той школе, которая побеждает в школьных олимпиадах по математике. Вы покупаете на недельку талантливого ученика в другой школе. Его, чисто формально, переводят в Вашу школу. Он выигрывает на какой-то олимпиаде, и - пожалуйста! - Вам увеличили фонды. За это придется что-то отдавать. А еще бывает, что Вас заставят продать учеников по звонку из ОблОНО. А за это при очередной проверке Вам простят какие-то грешки.
Наш ансамбль продали полным составом какой-то Киевской школе для участия в смотре-конкурсе. Все было согласовано и шло по накатанным рельсам. В понедельник с утра директор собрал нас в малом зале. И толкнул речь на пол-часа, накачивая нас насчет того, какая важная миссия нам поручается. Потом пять минут говорил по делу. Все вопросы уже решены. Конкурс проводится в три этапа: отборочный, полуфинал и финал. Участвует около сорока школ, и наша задача- выйти в финал. На отборочном этапе нужно сыграть что-то национально-патриотическое. С нашим уровнем этого достаточно, чтобы пройти в полуфинал. А вот там нужно что-то очень сильное. Что будем играть в финале - уже не важно. Мы согласовали программу и стали репетировать. А уже вечером выехали в Киев.
В общем, все как обычно: принимающая школа выделила нам две классные комнаты, для девочек и мальчиков. Поставили там раскладушки. Завтракали и ужинали мы в школьной столовой. А обед нам привозили в спорткомплекс, где проводился этот конкурс. Лидия Семеновна, наш второй музрук, была с нами за старшую, за порядком следила. Мы сыграли "Каштаны цвитуть", потом - "Светлые косички" и вышли в финал. Как раз когда это объявили, Лидия Семеновна подходит ко мне, и говорит: "Самохин, тут на синтезаторе диск лежал, с музыкой. Это ты сочинил?" "Ну да, отвечаю, мой туфля" Это была та мелодия для песни, что я для Виточки написал, когда она меня поцеловала. "Ну и чудесно! - Говорит Лидия Семеновна - Я тут встретила парня, с которым в институте училась. Он играет в серьезной взрослой группе. Их и по телевизору показывают.Так я дала ему послушать. Ты ж не возражаешь?" Я еще не понял, как попал, и настроение после удачного выступления было отличным. Я сказал "Да на здоровье!"
И вот, в четверг, после обеда, прямо перед финальным выступлением, Лидия Семеновна подбегает, и быстро так тараторит: "Коленька, моему другу, ну тому музыканту, о котором я говорила, твоя мелодия подходит. Он ее купил за сто долларов. Вот, возьми!" И засовывает деньги мне в карман. Потом мы вышли играть, а я, когда играю, ни о чем думать не могу. И только когда отыграли, и стали инструменты собирать, до меня дошло: она продала то, что я для Виточки написал! Я хотел возражать, уговорить Лидию Семеновну, что я не хочу ничего продавать, и нельзя. И пусть вернет деньги... Но была страшная суета. Нас собирали, заталкивали в автобус инструменты и реквизит. И все время вокруг были ребята, а я не мог решиться заговорить, начать скандалить, выставить себя придурком...

  Мы вернулись утром в пятницу. Так что в школе не были неделю. Даже не знаю завоевали чего или нет. Прошли в финал, отыграли в финале и уехали. В школу в пятницу мы не должны были идти.
Но я хотел встретить Вована после уроков, поговорить, как я попал с этой мелодией. То есть, получается, продал свои чувства к Вике за сто долларов. Они мне карман жгли. И выбросить не мог: а вдруг еще не поздно отдать?
За школой у нас такой тихий скверик. Десяток деревьев, клумба и постамент от какого-то гипсового Ленина, или пионера. Там только пол ноги осталось. Ну и горы всякого мусора. Слева свалка, справа большое автопредприятие. Так что в скверике днем никого, только иногда пацаны из школы на переменке забегают покурить.Сюда-то я и зашел, посидеть в тишине, пока Вовка не выйдет из школы. Одно из деревьев еще в прошлом году упало рядом с постаментом. На его ствол я и присел. Слышу - разговор. Зашли двое в этот скверик. Им-то меня не видно, за постаментом. Я хотел выйти, неудобно как-то подслушивать, но и выскакивать, как чертик из коробки, неудобно. И тут разобрал голос красавицы Виточки. Она о чем-то второго человека просила, и я расслышал: "Ну я для тебя за это что хочешь сделаю!" Выглянул - а они целуются. Я обратно на ствол и упал. Как мешком по голове! Вот так. Я продал, меня предали. Нет, ну я понимал что мне Виточка ничего не должна. Но все равно... Реки не стало. Высохла.
Пока я сидел как придурок, Виточка с тем парнем (даже не разглядел, кто это) ушли. И я, как инвалид на костылях, заковылял прочь. А в голове только одно: На что я рассчитывал? Кому такой трус и неудачник нужен? Где-то там у тети Вари было очень сильное снотворное. Если его много принять... И тут меня кто-то окликнул: "Самохин! Николай! Погоди!" Оборачиваюсь - Микаэл. Мутант вьедливый! Догнал меня, посмотрел так внимательно, и говорит: "Пошли, обсудим твои проблемы" И я поплелся за ним. Мне как-то все равно было, куда идти.
 Микаэл привел меня к себе в общежитие, посадил на кухне, приготовил чай, налил себе и мне, и сказал: "Рассказывай!" Я и рассказал. А чего, в самом деле? И про трусость, и про красавицу Викочку, и про проданную музыку, и про то, что мы за ним подсмотрели. Только не сказал, что со мной Вован был. И единственное, чего я боялся, пока рассказывал, это что он меня, неудачника, жалеть начнет, как тетя Варя. Но он жалеть не стал. Достал из кармана свой Фузион три тысячи, проводки соединил, и говорит:
- Играй!
- Чего играть?" - тупо спрашиваю.
- Мелодию свою играй, конечно.
Я сыграл. И тут он спрашивает: "Ну, и как?" Я не врубился:
- Чего - ну и как?
- Мелодия, -улыбается он. - Мелодия хуже стала?
- Нет, конечно! Как мелодия может хуже стать?
- Именно! Ты сочинил мелодию. И в мире стало на капельку больше гармонии. Вот я и спрашиваю:  Как мелодия может хуже стать оттого, что ты ее продал?
Ну понятно,- капиталист. Я ему о душе, а он про деньги. Это, выходит, не я туплю, это он тупит. Хотя, - стоп! Он же не капиталист. Он ангел. Или не ангел? И кто тогда тупит? И я спросил прямо: "Микаэл, Вы - ангел?"
Микаэл замялся, поплямкал губами:
- Николай, вот если бы тебя тупой американец из средины прошлого века спросил: "Ты русский казак?" Учти, что для него все, кто живет на территории СССР - русские, и все русские - казаки. Как бы ты ему ответил? Только правду!
Во как повернул. Мне только один ответ в голову пришел: "Fuck You!" Но ему я сказал:
- На такой вопрос нельзя ответить. Тут три часа разьяснять нужно - и про национальности, и про Союз, и про казаков. Это Вы что, намекаете, что я, как тот тупой американец, ничего в ангелах не понимаю?
- Ты не как тупой американец, а как продвинутый украинский школьник, ничего в ангелах не понимаешь.
-Так Вы объясните! Я очень постараюсь понять!
Мне стало очень любопытно. Баранья тупость и  заторможенность куда-то улетучилась. Вот сейчас он мне все тайны откроет: и про Бога, про грехи и про душу, и про Рай и Ад. И это не ла-ла будет, а все конкретно. Но он мне весь кайф обломал:
- Не могу объяснять. Права не имею. И это очень трудно разъяснить. Ты только просто поверь, что все в ваших книгах немножечко так, и немножечко не так. Вот как "русский казак" в прошлом веке. И я не совсем ангел, или даже совсем не ангел.
Как я расстроился, передать не могу. Ничего я не знаю. И не узнаю. Опять ничего не вышло! Одно слово - неудачник! Сразу все вспомнилось: и  трусость моя проклятая, и с Виточкой полный облом. И как теперь жить?   
А Микаэл чайку отхлебнул, и добавил: "Да, разьяснить не могу. Но кое-что сыграть тебе могу. Ты знаешь, что такое черная дыра?"
Ну читал я кое-что в Интернете. Там не совсем понятно было, но это место, куда материю втягивает, и она там вроде пропадает. И еще что-то про микро дыры и одиннадцать измерений. Микаэлу я сказал: "Очень приблизительно"
- Достаточно, - говорит Микаэл, - и достает из кармана свою триолу. - А теперь представь, что в самом центре нашей галактики, где не протолкнуться между звездных скоплений и космической пыли, огромная воронка, куда втягивается все-все. И пыль, и камни, и планеты, и звезды, и даже время.
Потом он заиграл. Я все так и увидел. Галактику, Черную дыру в ее центре, и то, как в этом месте, что-то становится НИЧЕМ. И как это что-то в свой последний миг понимает, что с ним происходит. А последний миг длиться и длиться... вечно.
Я понял, что все мои обломы это так, мелочь, пшик. Потому что вот это - АД. И именно туда очень запросто можно попасть. Такая тоска меня придавила! И я спросил:
- Микаэл, а за какие грехи... - туда?
- Нет, Николай, - отвечает. Не туда, или точнее не только туда. Ты ведь и про черные микродыры читал? И не за грехи. Все намного сложнее. Понимаешь, каждый человек - личность. А каждая личность - очень многогранная. И грани, это все частички личности, они в движении и в особой гармонии. В гармонии с собой и в гармонии и окружающим миром. Ну вот как человеческий организм. Скелет, жилы и сухожилия, мышцы, головной мозг  спинной мозг, нервы. Пока все связано и работает в гармонии - живет. Нарушилась гармония - и головной мозг неправильно анализирует сигналы от органов чувств, спинной мозг не подает сигналы к движению, в кровь не поступает кислород, пищевод не выделяет нужных организму веществ. Человек умрет. Вот и личность. Если совсем-совсем разрушить гармонию, то личность рассыплется, и ее утянет...
- Микаэл, то есть грехи - не при чем? Ну а как же убийцы? Вот у нас в Днепровске два брата были. Бандюки. На дорогах фуры грабили, а водителей убивали. О них фильм еще сняли. Так они очень даже в гармонии были. И с собой, и с ментами. Их это не касается? Их никуда не утянуло?
- А как дальше было с ними, ты не помнишь?
- Помню, их взорвали. То ли подельники, то ли конкуренты.
- То есть не со всеми они были в гармонии? А, кроме того, с чего ты взял, что они были с собой в гармоннии? Ведь мама с папой в детстве, и потом, в школе, им говорили, что грабить и убивать нехорошо? Они могли забыть или задавить в себе это знание. Но это и есть - дисгармония. И потом, видишь ли, Николай, я тебе показал только маленькую часть общей картины. А сейчас будет другая часть.
Он опять заиграл. И я услышал, и, кажется, начал понимать. Вот человек. Он разный, немножко гармоничный, немножко нет. Но он целый. И весь сверкает, как новогодняя елка. Он живет, все меняется, он тоже. Частички меняются, какие-то огоньки гаснут, какие-то - загораются. Тех, которые гаснут, больше.Но он все еще целый, и светится хотя намного меньше. А потом он гаснет. Умирает. И какая-то большая, мутная, темная часть от него отваливается,  рассыпается, и ее втягивает в НИЧТО. А другая часть начинает сначала. Ей очень тяжело, потому что это маленькая часть, в ней мало света, и ей нужно много развиваться. А мир вокруг такой неудобный, темный, и не хочет помочь маленькой недоразвитой личности... А потом у этой частички загорелся очень яркий огонек. И зазвучала та, моя мелодия. И тут я понял. Это же он про меня играет!



Часть третья http://www.stihi.ru/2012/07/04/6385