Toся?.. а, Тось?! Ну, ты, чего?.. а? Тось!

Приятель мой задушевный, Левка Красносельский,  юморист-самородок, почитай, как раз с тех мест и будет, то бишь, с самого Красного Села.  Жук он еще тот, ему пальца в рот не клади. Cам себе на уме. Сведет меня с ним праздная  минута, так мы с ним и начинаем за жизнь толковать, да разные рассказы рассказывать. Он мне,  я ему.


 Лева мужик не дурак, да он и сам об этом знает. Начну я ему что говорить, а он меня сразу на место,- «я же, не дурак. Я все понимаю».  Тут любому ясно станет,  что не дурак. Еще он рейтинговый шахматист. Хотя и какой-то, тысячный, но и не последний в мировом списке. Вы хмыкнете: «у-у-у…», а я так скажу: «шахматы - это вам, не шашки!» и буду прав. Тут  ферзи, короли, слоны да кони,  и не всякий управится. В этом деле голова иная нужна, хитрость хозяйская, расчет,  когда и простачком прикинуться, Так что, не будьте скоропалительны в своем скептицизме и разочаровании.


 С  виду  Лёва нескладный, несуразный. Что ни оденет, все коротко, как воробей подстреленный. Ну, так,  это и не беда вовсе для мужика. Мы и сами не родня близкая Аполлонам, да всяким там, Бельведерским. Для мужика что главное?- во!-  она самая, сила мужеская.  Любит Левка  усугубить, выпить, значит. Так, и опять же, что в том для русского человека необычного? - и вновь,  вы,  правы - ничего.  За то,  сколько веселых историй можно понаслушаться.  О-о-о… скажу вам. Но Лёвкино увлечение я не приветствую. Журю его, мол, не пей, уж больно, ты,  хлипкай, так он ерепенится, дерзит мне не хорошо.


 В тот раз, с мужичками, он  поддал не хило. Домой явился никакой, на «бреющем». Потоптался на брючинах, пытаясь стянуть с себя брюки, не расстегивая, плюнул на эту затею, так и рухнул на кровать мордой вниз. Брюки все в зелени травяной, ползал по газону.


  Жена его, Тося, женщина благородная, тонкой нервной организации, грубого слова, ни упаси Боже, бранного, ни в жисть не позволит себе. Увидела то безобразие да глумление над святая святых - семейным ложем, так и давай его  увещевать, да к совести взывать. А ему то, что, родимому, все до «лампочки».  Раз лишь заржал как конь на выпасе, завидев кобылицу, да ногой брыкнул, как бы отмахиваясь... и  ни звука.


Однако то ли надоело ему нытье бабское, то ли по какой другой внутренней причине, но в самый ответственный, животрепещущий момент ее речи,  сделал  Лева такой звук в среду бытия... от всей души, словно рвануло натянутую ткань, так, что дрогнуло нечто  в сознании нравственно глубоко оскорбленной женщины. Не сказала она боле ничего, замкнулась вся, сжалась, закрыла подбородок уголком платка и ушла к себе, на кухню.

Наутро,  виноватый весь, зовет Лева жену свою: «Тось, Тося… попить бы...» Тишина  в ответ. Стоит Тося лицом к окну - очи бы ее не видели непутевого, уж до того обижена. А он не унимается, зовет: «Тося?.. а,  Тось?!  Ну,  ты, чего?.. а? Тось!..»  Не вытерпела она.  Женское сердце ведь отходчивое, обернулась к нему и говорит ему с осуждением да горечью в голосе: «пить просишь, да?.. а ты ведь, вчера, мне в душу  нас...» -  она запнулась, споткнувшись и тут же, с отчаянием, поправ моральные устои, окончила тихо: «...рал...»  Вот так прямо и сказала. И больше ничего, взмахнула рукой, как по  совсем пропащему: «Эх!..»


А что… я ее понимаю, организация у нее тонкая, а  где тонко, там и рвется.


Сам Левка все так же в рейтинге и  совсем не дурак,  и хотя есть машина, ездит на велосипеде, и все ему нипочем.  Арье-Лейба*, который из иерусалимских дворян, не преминул  бы, заметить на сей счет экклезиастовское  «гэвэл гаволим кулой гэвэл» (евр.) или то же, что и  «все суета сует и всяческая суета». И я так думаю.

 

---------------------------------------

Один из героев Одесских рассказов И. Бабеля, озвучивший приведенную фразу
 
12 июня 2012 г.