А любовь всегда была!

      Не было... ничего... почти. Не было земли, огня, ветра. Неба не было.
      Душа лишь была. И не одна.
      
      - Путешествуя по бескрайним просторам пустоты, я заметила звёздочку алую, не большую, не малую, далёкую-предалёкую, на вид слегка резкую, чуть жестокую. И смотрела долго, глаз не спуская, всеми чувствами почему-то ей внимая. Чувствовала огромное, приближалась...
      
      Не ошиблась - чувствовала. Но не было ничего. Неба не было. Души были только. Несколько.
      
      - Я увидела: гаечка лежит на полу. Подняла, почистила и прикрутила к винту. Легче себя почувствовала. Взяла ножницы, обрезала нити - теперь без затяжек свитер. Сидела, читала... А все равно одиноко. Взяла и засияла. В пустоту.
      
      Но не было ничего. Ни книг, ни нитей, ни ножниц, и свитер тот без затяжек был... нет, не было. И неба не было, и солнца...
      Похожее что-то было: тепло - как одеялом накрыло, но одеяла не было, а тепло было. Нежность. Пространство большое существовало, в нём несколько душ летало...
      
      - И, увидев свет, я как улитка поплелась, а потом как мотылёк на огонь полетела. И запела: «Звёздочка, милая, пригрей меня хилую». Жалобно запела.
      
      Душа летела, но не плакала и жалости не требовала. И это было. А звёздочка смотрела и радовалась - планетка на орбиту к ней примчалась.
      
      - Ты скрасишь моё одиночество...
      
      Это пророчество!
      
      И это было. Или, может, будет, если свет звезды никто не остудит... Хотя, даже если остудит.
      Была звезда, была планетка суть две души. Стихии две...
      
      - Как я тебе рада, звёздочка, моя отрада. На мне и жизнь появилась. В тебе, видно, жизненная сила скрылась.
      
      И сила была. Большая. Сила светила. Но вскоре взгрустнула звёздочка. Душа чуть всплакнула. В сердце кольнуло: вокруг пустота, хоть и величественная, но холодная и для жизни непригодная.
      
      - Обогрел бы меня хоть кто-то. Я сама свет, но всё же охота ощутить эту ласку от кого-то. Да, я свет, но где же зеркало... его нет?
      
      И этим гигантским вопросом ошарашило пустоту и все души. Подошло, каждому по носу щёлкнуло и в голове отдалось: «нет?»
      Ответа не было в тиши... Как не было и неба.
      
      Но вдруг на планетке при звёздочке забегали, затопали козочки, закричали дружно: «ме-е-е-е».
      Выросли деревца и розы, пустили корни, шипы, цветы. И запах, а за ним - слёзы... кого? не помню...
      Зашелестела листва, запели птички. А внутри, в ядре планетки ворчало что-то и металось, кипучей лавой изливалось. Из одной формы в другую переплавлялось. Переплавилось... и
      Вырвалось наружу красным цветом.
      Закричало:
      
      - Есть!
      
      - Есть? - звезда вопросом вновь. И тем заставила в планетке бурлить кровь-лаву.
      Огонь.
      Планетка вдруг преобразилась. Цветами странными залилась. Засветилась.
      Небо появилось.
      Зеркало.
      
      Звёздочка посмотрела на  зеркальце - ослепла...
      И отбросила планетку не последнюю орбиту.
      Забегали снова козочки, пожевали последние розочки. Заплакали от холода, приуныли от голода.
      Надежда в лаве затаилась, планетной коркой принакрылась.
      
      - Как, я опять одинока? Почему? Ведь я не жестока? Правда?
      Правда.
      
      А когда-то неба не было. Теперь стало. Под ним жизнь прорастала...
      
      - Я знаю, звёздочка, тебе одиноко. Я вижу твоё золотистое око. Я рада свету твоему. Но я так больше не могу: ты светишь, я этим питаюсь. И прыгаю от радости и наслаждаюсь и сама в себе тысячи раз отражаюсь. Тебе возвращаю, что осталось... Небо. Да, оно голубое - не такое, как у тебя - золотое. У тебя золотая корона.
      
      И полетела планетка с орбиты. Странная... полетела куда-то. Мечтала.
      
      Она желала звёздочке не быть одинокою, стать двойной звездою, широкою. Чтоб тьмы вокруг не было. А только свет, тепло. И было у планетки внутри одно: она забыла про себя, может, погибла давно; она всё же душой была... И всю себя в мечту вложила. Мечта обрела силу!
      А мечта была простой: может, и не дала бы она звёздочке покой, но нежность и ласку - обязательно. Свет, сколько можно, сколько угодно... А касательно всего остального, может, планетка и желала чего-нибудь такого, не знаю...
      
      Стала мечта звездой. Обрела покой. Но не вечный...
      Закрутились в вальсе среди пустоты, среди бесконечности две звезды в соке своей сердечности.
      А планетка?.. Планетки не было. И звёздочки тоже не было. Но не было и грусти, и пустоты тоже не существовало.
      И неба не было. И ничего до любви не было. Ничего.
      
      А любовь была. А кто скажет: «Не было!» - в сердце звезду посажу и заставлю плакать при всходе подсолнуха. А кто скажет: «Была, да ушла...» - того сердце в лёд превращу, чтобы при восходе солнца-звёздочки оно таяло, в зените его - кипело, после заката - замерзало, а потом сначала! и сначала!..
      Если скажут: «Не было», - то их самих не было и не будет.
      Она есть, она всегда была и всегда будет
      ЛЮБОВЬ.
      И лишь после неё - звёздочки, планетки, розочки, львы, пчёлки, реки и всё-всё на свете. Всё!
      Да какие они теперь звёздочки?! Звёзды!
      С них будут пример брать!
      Это тоже пророчество.

      24 июня 2001