Иерусалим

Я оделась, накрасилась и
за Булгаковым бодро пошла,
бороздя вдоль по Химиков лужи.
ой, почти что гекзаметр здесь

Здесь, наверное, спирт виноват -
медицинский, с последней бутылки,
что ещё оставалася после операций
и долгой болезни умершего от рака Андрея,
что мне отчимом был, но не долго...

Что с Абдуловым вместе летел
из Москвы на одном самолёте,
но, понятное дело, что поздно,
и в Хадассе врачи не всесильны,
или он был в Хореве? Не помню.
Помню только - отцом был хорошим
всем своим дочерям четверым:
я себя в них по праву включаю.

И я спирт размешала с водою,
 сахаром, кислотою лимонной,
 чтобы было не так уж противно,
 чтобы снять свои женские боли,
 раз таблетка не действует больше,
а в купе с алкоголем: спасает,
так, что даже становится странно,
 будто что-то скурила такое.

И включились, ассоциативно,
об Израиле воспоминанья.
Как жила под Иерусалимом,
что мне дал этот город, что отнял.
Маленький непривычно, но древний,
золотой только изредка; полный
лавочек и церквей, и контрастов,
девочек с автоматами, русских,
эфиопов, священников, панков...

Всё, куда не смотри исторично.
Например плиты улицы римской,
по которой не только Пилат,
но все римляне передвигались.
Плиты просто до блеска натёрты
многочисленными ходоками,
ездоками и прочим, и прочим -
вновь раскопанные, изумляют,
повергают обычностью в трепет...

А вообще просто город как город.
Просто очень усталый от ноши
солнца и бесконечных надежд,
пристально на него устремлённых.
Не сказать что люблю этот город.
Но уж точно - забыть - не забуду.

Шель заhав, золотой и тягучий,
не смотря на стекло бизнес-центров:
современная архитектура
там всегда подчиняется камню,
белому известковому камню,
древнему известковому камню,
из которого сделаны горы,
на которых стоит - город.

И, наверное, перестоит
ещё множество поколений.
И: вчера я пошла за книгой,
удивительной русской книгой,
где - никак не понять откуда -
есть кусочек Иерусалима,
хотя много чего - ещё...

Я оделась, накрасилась и
за Булгаковым бодро пошла,
бороздя вдоль по Химиков лужи.