Лучший из миров...

Я выпал в мир, в нём шла война,
не там, где я, неподалёку,
спускалась кровь по водостоку
дешевле красного вина.

Лежал в канаве гражданин
с одной, но явственной ногою,
бежала девочка нагою
средь смертью дышащих равнин.

Жизнь не прочнее комара,
не продолжительней ноктюрна;
на флаге цепенеет урна,
а олухи орут: “Ура!”

Без праха выбитых дождём
свинцовым не рожает поле;
нет счастья и покойна воля,
что ж, voila, чего мы ждём?

Я наливаю в чашку чай,
а где-то взрезана аорта
ровесника, кусочек торта,
ах, современник, не серчай.

Успешен в бизнесе Харон,
его паромы не скучают,
билеты не жильцам вручают
от всех воюющих сторон.

Потусторонний фанфарон,
в тюрьме треть жизни просидевший,
чешу затылок поседевший
на фоне карканья ворон.

Спущусь к реке, она одна,
дробит теченье свет из окон,
волна не завивает локон,
зачем, когда с утра война.

Включаешь ящик, льётся кровь
и бутафорская, и вживе;
что скажешь, в формуле наживы
к насилью стойкая любовь.

Возможно выпасть из окна,
не для того ль рубили окна;
я распадаюсь на волокна,
хрипит бессрочная война.

Но есть бескровные поля
покойников, покоясь в мире,
единственно возможном в тире,
в прицел не смотрят. Voila...


Soundtrack: A. Rubinstein, F. Chopin, Nocturne No. 2 in Es-dur, Op. 9 No. 2.