Текле
На дорогах, ведущих к родному селу.
А у брата клинок приторочен к седлу.
Полыхнула румянцем - завидуй, заря! -
Старший брат подарил её сердцу царя.
Не ждала и ждала. Как доселе жила?..
Пыль тепла.
Весть быстрее стрелы вдоль дороги летит:
Не случайно у брата гостит Багратид! -
Не теряйся, красивая, счастье лови!...
...Неужели коварство сильнее любви?..
А ладонь на ладонь без опаски легла...
Пыль тепла...
Он успел прошептать до того, как упал во дворе карагач:
- Я с тобой, моя девочка.
Моё горькое кунжутное семечко.
Я вижу тебя.
Не плачь...
...Боль бела.
На разбитой дороге напротив тюрьмы,
"ОН" и "Я" заплетая в нетленное "МЫ",
Пой, царица, для милого, сил не жалей.
В грязном рубище нищенки пой веселей.
О Любви, что в руке удержать не смогла.
Боль бела.
Простодушным коварство из зависти мстит.
Пой, царица, под сердцем твоим - Багратид.
Он родится и будет похож на отца.
Пой, надейся на чудо, терпи до конца.
Даже если под пальцами - только зола.
Боль бела...
Он успел прошептать до того, как его обезглавил палач:
- Я с тобой, моя девочка.
Моё сладкое кунжутное семечко.
Я вижу тебя.
Не плачь...
...Пыль тепла
На дорогах, ведущих к родному селу...
Свидетельство о публикации №112060605775
О смерти:
Сретение
Анне Ахматовой
Когда Она в церковь впервые внесла
Дитя, находились внутри из числа
людей, находившихся там постоянно,
Святой Симеон и пророчица Анна.
И старец воспринял Младенца из рук
Марии; и три человека вокруг
Младенца стояли, как зыбкая рама,
в то утро, затеряны в сумраке храма.
Тот храм обступал их, как замерший лес.
От взглядов людей и от взора небес
вершины скрывали, сумев распластаться,
в то утро Марию, пророчицу, старца.
И только на темя случайным лучом
свет падал Младенцу; но Он ни о чем
не ведал еще и посапывал сонно,
покоясь на крепких руках Симеона.
А было поведано старцу сему
о том, что увидит он смертную тьму
не прежде, чем Сына увидит Господня.
Свершилось. И старец промолвил: «Сегодня,
реченное некогда слово храня,
Ты с миром, Господь, отпускаешь меня,
затем что глаза мои видели это
Дитя: он — твое продолженье и света
источник для идолов чтящих племен,
и слава Израиля в нем».- Симеон
умолкнул. Их всех тишина обступила.
Лишь эхо тех слов, задевая стропила,
кружилось какое-то время спустя
над их головами, слегка шелестя
под сводами храма, как некая птица,
что в силах взлететь, но не в силах спуститься.
И странно им было. Была тишина
не менее странной, чем речь. Смущена,
Мария молчала. «Слова-то какие…»
И старец сказал, повернувшись к Марии:
«В Лежащем сейчас на раменах твоих
паденье одних, возвышенье других,
предмет пререканий и повод к раздорам.
И тем же оружьем, Мария, которым
терзаема плоть Его будет, Твоя
душа будет ранена. Рана сия
даст видеть Тебе, что сокрыто глубоко
в сердцах человеков, как некое око».
Он кончил и двинулся к выходу. Вслед
Мария, сутулясь, и тяжестью лет
согбенная Анна безмолвно глядели.
Он шел, уменьшаясь в значеньи и в теле
для двух этих женщин под сенью колонн.
Почти подгоняем их взглядами, он
шагал по застывшему храму пустому
к белевшему смутно дверному проему.
И поступь была стариковски тверда.
Лишь голос пророчицы сзади когда
раздался, он шаг придержал свой немного:
но там не его окликали, а Бога
пророчица славить уже начала.
И дверь приближалась. Одежд и чела
уж ветер коснулся, и в уши упрямо
врывался шум жизни за стенами храма.
Он шел умирать. И не в уличный гул
он, дверь отворивши руками, шагнул,
но в глухонемые владения смерти.
Он шел по пространству, лишенному тверди,
он слышал, что время утратило звук.
И образ Младенца с сияньем вокруг
пушистого темени смертной тропою
душа Симеона несла пред собою,
как некий светильник, в ту черную тьму,
в которой дотоле еще никому
дорогу себе озарять не случалось.
Светильник светил, и тропа расширялась.
И.Бродский
"Но там не его окликали, а Бога пророчица славить уже начала". Бог - это некий план. О том, чтобы народ возродился.
Агата Кристи 4 11.05.2019 13:49 Заявить о нарушении