Корка хлеба

            Буровики на вахте ели борщ без хлеба: его почему-то не подвезли. А я нашёл вчерашнюю зачерствелую корку в своём туеске и был счастлив. Кисловатый вкус чёрного хлеба так замечательно сочетался с наваристым борщом, что я непроизвольно вспомнил Валеру – большого ценителя хлебного вкуса.

           В тот день в Подмосковье Валера не мог пить водку, потому что её нечем было разбавить: ни воды, ни сока. На потеху компании горькая никак не шла ему, хотя он заедал каждый глоток её то огурцом, то помидором, то апельсином. Сорокоградусная  сдавливала дыхание, вызывала отвращение и тошноту.
          - А ты попробуй коркой хлеба занюхать, – проникались друзья.
          - Попробуй, Валера.
          И, правда, запах и вкус чёрного хлеба перебили отвращение.
          - Молодец!
          Чернышёв напился тогда на всю оставшуюся жизнь. То есть в рот не берёт спиртного.
          И на всю жизнь запомнил запах чёрного хлеба. Этот дух  частенько выручает его в жизни. Затошнит ли в самолёте или в автомобиле – жуёт хлебную корочку. Заболел внезапно живот – корочка выручит. Не вовремя голод подступил – желание поесть ломтик хлеба перебьёт. И наоборот, не хочется кушать – корочку в рот: «Аппетит рождается во время еды»… Даже если на зорьке рыба не клюёт, Чернышёв меняет приманку на корочку хлеба, и только успевает карасей дёргать.
         - Ну, Валера! У тебя корка чёрного хлеба, как молитва у священника, ото всех болезней – телесных и душевных.
         - А, разве не так?!
         - Но ведь душа - не живот, корочкой нравственность не вылечишь, - заметил я однажды.
         - Да ещё как излечишь! – завелся  Валера. – У Блока есть потрясающая  мысль, что человеком может считать себя тот, кто осознаёт социальную разницу между людьми. Чёрствую корочку зажиревшему богатею на ужин – глядишь, он осознал разницу, глядишь, расхотел быть солитёром в брюхе России. Вот тебе и человек воскрес, вот тебе и нравственность!

          - «Эх, Валера, Валера!  Душа ты - голуба!  -  возразил я, уткнувшись в тарелку. - «Твоими бы  устами мёд пить», - хотя знал, что он не услышит меня через вечную мерзлоту и через время. 
          Но услышали буровики.
          - Какой мёд парень?! Хлеба и того не привезли, - не поняли они.