Страсти по-деревенски

По полю, по полюшку яровых, озимых ли
На комбайне импортном Васька-комбайнёр
В пиджаке «от Зайцева», в сапогах резиновых
Да во рту с сигарою мчит во весь опор!

В хате за заборищем из стального кружева
У печи мартеновской Марфа-кашевар
В стрингах «от Юдашкина» и в сапожках плюшевых
Друга дожидается, грея самовар.

А по-над деревнею песня разливается,
На волынке-дудочке – аккомпанемент:
С Васькой конкурируя, Петька изгаляется –
Тутошней милиции лучший супермент!

Через дверь дубовую с мощным уплотнением
Просочился песенный к Марфе ручеёк,
И сердечко ёкнуло. Марфа от волнения
Обронила полненький с кашею горшок.

Под столом обрез лежал с дедушкой Аркашею –
Сторож после праздника, где упал, заснул…
Дед проснулся, выстрелил, обожжённый кашею,
И за попку плотную Марфу ущипнул!..

На визжанье девичье и шальные выстрелы,
Бросив дудку с песнею, Петька-постовой
К хате Марфы ринулся – ух! – походкой быстрою,
Внутрь ступил и в кашице растянулся – ой!

Васька, слыша выстрелы, женский визг и мужеский,
В поле бросив технику – жатвы антураж,
Побежал быстрее, чем долг вершат супружеский,
И, ворвавшись в Марфы дом, обозрел пейзаж:

За столом – любимая, ко всему готовая,
Покраснела личиком девственной красы,
На полу – две мумии, всюду забинтованы,
И у них свободны лишь очи да носы!

Васька на собравшихся оба глаза выпучил,
А когда потупила Марфа томный взор,
Он, за что ни попадя, мумии те вытащил,
Покрутив их в воздухе, бросил за забор.

От досады горестной, с криками ужасными
(От которых в панике чей-то бобик сдох),
Две беззлобных мумии до рассвета шастали,
Наведя в окрестностях шум-переполох!..

15.05.12г.