Жил юный отшельник, - он крова не знал

Жил юный отшельник,- он крова не знал -
И мать позабыл и отца потерял.
Жил в скудости, хлеба хватало ему,
Вода из ручья побеждала жару.
Какою судьбой он обрел эту быль?
Осталось все тайной, лишь молвит ковыль.
И звезды мерцают,  и грозы гремят,
И юные ветры по степи шумят.
Быть может,  родители смерть обрели,
Остался один на заботы судьбы?
Иль ворог коварный похитил его,
Забросил в степи торжествуя зело?
Но вырос ведь! Выжил! И шепчет ковыль
О днях его жизни чудесную быль.
Как инок здесь прежде молитву хранил,
Смиренную жизнь в тишине завершил.
Юнец в его хижину мирно зашел,
Святое Писанье, иконы нашел.
Как Ангел являлся, словам научил,
Небесные Гимны - Святые гласил.
Все отрок впитал и проникся ученьем,
Крещеньем родился от Ангела сенью.
Молитва лилась по степи, воспевая
Чудесные кущи Небесного Рая.
Ведь отрок не ведал земных искушений,
И страсти не был он закованный пленник.
Так шло безмятежное время покоя,
Он бури не ведал, беседовал вторя
Словам, что Небесный Хранитель гласил.
И степь ликовала и золотом вширь
Бросалась!...Любя то святое житье,
И все здесь хранило безгрешный покой.
Но что есть за жизнь, когда нет искушений...?
Возрос наш юнец и...закралось сомненье,
И Ангел, что явно бывало вещал,
Вдруг вдаль отошел и молчанье принял...
Понять все не в силах, сомненье лютует,
И ум возмущается мысленной бурей.
Он раньше такого не знал и не ведал,
А ныне соблазна яд вдруг отведал...
Так больно тут сердцу стало его,
И Ангел молчит...на душе одиноко и зло.
И жжет пустота, что в груди завелась,
И ордами мысли пленили, как грязь.
Отчаянье! Смерть! Так нельзя, я погибну!
Упал наш подвижник, взмолился к Отчизне.
О, Небо святое! О, Отчий мой край!
О, данный Любовью покинутый Рай!
Прости! Вопию до кровавых я слез!
Прости всех людей...И молитву вознес...
Раскаянья слезы упали на землю,
В душе стал покой, ум вдруг вышел из плена,
Узнал он глаголы, их Небо услышит,
И Ангел с ним рядом, смирением дышит...