Художник слова

          31 мая  исполнилось 120 лет со дня рождения  Константина  Паустовского.  На  сайт  было не пробраться (впервые), поэтому  публикую  ему  посвященное  эссе  сегодня...  Любимый  писатель многих.  А не только мой.  Недавно  узнала,  что  и у  Марлен  Дитрих  был  тоже  Он.  Актриса  встала  перед  ним  на  сцене  на  колени...  во  время  концерта  в  Москве.  Паустовский  случайно  оказался  тогда  в  зале... 
           Я  бы  тоже  встала...   А  ведь  его  книги  вошли  в  мою  жизнь  довольно  поздно -  когда  уже  были  перечитаны  все  корифеи  русской  литературы...  Казалось,  меня  нечем  больше  удивить и захватить...   И  вдруг...  я  попала  в  плен...  Окунулась  в  романтику  дальних странствий, светлых  чувств,  Мещорского  края...  и  писательского  труда...

                «Золотая  роза»

             Да - да...  Именно  последнему  и  посвящена  повесть  Паустовского  «Золотая  роза».  Давайте  вместе  пройдемся  по  некоторым  её  страницам...   «Поэтическое  восприятие  жизни,  всего окружающего  нас  -  величайший  дар,  доставшийся  нам  от  поры  детства.»   И  дальше: «Если человек  не  растеряет  этот  дар  на   протяжении  долгих  трезвых  лет,  то  он  поэт  или  писатель.  В  конце  концов,  разница  между  обоими  невелика.»  Так  вот  чем  мы с  Вами  отличаемся   от  прочих  Homo  sapiens... 
             Мы  не  растеряли  бесценный  дар...  хотя, несомненно,  изменились  сильно...   Мне  помнится,  что  в  детстве  я  была  задумчивой,  хотя  и  отчаянной...  А сейчас...  куда   веселее... Но,  как  и  прежде,  впитываю,  подобно  губке,  окружающую  жизнь  во  всех  её   проявлениях...  Ничто  не  интересует  меня  больше  судеб  людских...   
             Паустовский  тоже  начинал  со  стихов  -  в  школьные  годы.   Потом  написал  первый  рассказ...   Несколько  раз  переделав  его,  услышал,  наконец, от  редактора: «Благословляю!»   И  тут  понял,  что  может  донести  до  читателя  слишком  мало -  и  пошел  скитаться  по  Руси, меняя  профессии,  подобно  Горькому.   Так  прошло  10  лет.
              Именно  в  эти  годы  Он  записал: «Я  жил,  работал,  любил,  страдал,  мечтал...  Но  знал  одно -  что  рано  или  поздно,  может  быть,  даже  в  старости,  но  начну  писать... потому  что  этого  требовало  моё  существо»...  Добавив:  «И  потому,  что  литература  была  для  меня  самым  великолепным  явлением  в  мире»...
             В  этой  удивительной  книге  Паустовский  делится  с  нами  своими  откровениями:  « В  выражении  себя  ничто  не  должно  сдерживать  писателя — ни  ложный  стыд  перед  читателями,  ни  страх   повторить  то, что  уже  было  сказано, ( но  по-иному)  другими,  ни  оглядка  на  критиков  и  редактора...»
               
                О  вдохновении

            «Больше  всего, -  пишет  далее  автор, -  опошлено  вдохновение. Почти  всегда  невеждам оно  представляется  в  виде  выпученных  в  восхищении,  устремленных  в  небо  глаз  поэта  или  закушенного  гусиного  пера...»   Паустовский,  сравнивая  вдохновение  с  первой  любовью,  отмечал,  что  это  «строгое  рабочее  состояние  человека».
            Так  до  него  утверждали  Лев Толстой,  Чайковский  и  многие  другие.  Тургенев  называл  это  состояние  «приближением  Бога»,  озареньем  мыслью  и  чувствами.  Он  же  отмечал  неслыханное  мучение,  испытываемое  в  момент  претворения  «вспышки»  в  слова... 

                О  бунте  героев

             Есть  в  «Золотой  розе»  и  размышления  о  рождении замысла  произведения,  но  самое  забавное -  как  герои  в  них  вступают  в  борьбу  с  автором  и  чаще  всего  побеждают... Толстого   как-то  обвинили,  что  он  жестоко  поступил  с  Анной  Карениной...   Великий   Лев   сослался  на  Пушкина,  сказавшего  своему  приятелю: «Представь, какую  штуку  удрала  со  мной  Татьяна. Она  замуж  вышла.  Этого  я  от  неё  не  ожидал». « То  же  можно  сказать  и о моей  Анне», -  заключил Толстой. Да...  герои  делают  то,  что  должны  в  действительной  жизни... 

                О  русских  писателях  и  родном  языке.

              Всю  жизнь  Паустовский  собирал  по  крупицам «аквамарины»  - ярчайшие страницы  судеб великих  литераторов:  Бунина, Чехова,  Горького,  Блока,  Пришвина,  Олеши,  Багрицкого и,  наконец,  Грина.  Последний, конечно,  ближе  всех  ему  по духу.  У  них  даже  схожи  названия  книг :  у  Александра  Грина - «Блистающий  мир»,  а  у  Паустовского - «Блистающие облака»...  Два  знаменитых  писателя-романтика.
              Есть  в книге и  сравнение стилей  работы великих:  Гоголь писал, только стоя за конторкой. Лев Толстой - лишь по утрам, когда "критик (сам автор) наиболее зол.
Достоевский, не выходя из долгов, вынужден был  творить всегда наспех... Чехов рассказ "Егерь" записал прямо в купальне... Андерсен вдохновлялся сказками в лесу, глядя на замшелый пень или муравья (у него было острейшее зрение)...
             Ну  и, наконец,  в  «Золотой  розе»  прозвучал  гимн  русскому  языку...  «Многие  русские  слова  сами  по  себе  излучают  поэзию...»   И  объясняет:  «Бесспорно  лишь  то, что  большинство  таких  поэтических  слов  связано  с  нашей  природой». Далее  идут  лиричные  строки  об  отличии  спорого  дождя  от  грибного, зарницы  от зари - в  мельчайших  деталях...  Там  же  разбираются  местные  наречия  и  диалекты. 

                Мещора  и  Таруса

              «Мещорская  сторона»  -  сколько  раз  я  перечитывала  её...  от  «Знакомства»  до  «Бескорыстия».   И  всегда -  как бы  заново...  Вероятно,  этот  феномен можно  объяснить  словами  Паустовского:  «Я  люблю  Мещорский  край  за то,  что  он  прекрасен,  хотя  вся  прелесть  его  раскрывается  не  сразу, а  очень  медленно,  постепенно.»
               Наверняка  Вы  читали  и  другие  рассказы,  и  повести  «Черное  море»  и  «Кара-Бугаз». Если  нет  -  много  потеряли.  Но  никогда  не  поздно...
               А  мне  судьба  однажды  уготовила  подарок...  Пятнадцать  лет  назад,  заехав  в  Тарусу  по  пути  из  Оптиной  пустыни,  я  подошла  к  дому  Паустовского...   Из  любопытства.  И  тут  начался   сильнейший  ливень...  Вышедший  из  калитки  мужчина  пригласил  меня  спрятаться  от  дождя,   проводив  в  круглый,  наполовину  застекленный  павильон...   Об  этом  я  упомянула  в  своем  стихе  о  Тарусе.  Там,  на  диванчике,  я  и  переждала  грозу...
              Это  оказался  рабочий  кабинет  Константина  Георгиевича,  а   незнакомец  был  его  сын:  Вадим.   После,  уже  в самом  доме, очень скромном,  мы  поговорили  о  его  отце.  А  вот  до  могилы  Паустовского  я  не  добралась:   всё  развезло...  В  Доме  творчества,  где  часто  выступал  Рихтер,  мне  подарили  выпуски  "Тарусских  страниц»,  изданных  при  жизни  любимого  писателя...


                1  июня  2012 г.