Это кара

Ты говоришь: «Это кара», – и свободно вздыхаешь.
Когда знаешь,
за что страдаешь,
становится так легко.
Ты даже, смеясь, решаешь, что можно вынести многое.
Но вынести самую малость, вряд ли, тебе дано.

Мы взглянем на мир глазами, готовыми мир увидеть.
Как раньше,
в самозабвеньи,
не станем от боли орать.
Но мы поплывём в тумане, серый воздух глотая.
Там, на ветвях полускрытых, чудища чьи-то сидят.

Мы породили чудищ, послали с поклоном к знакомым,
пустили их всех на волю, куда глядят их глаза.
Теперь по следам зарубцованным – скорее, за ними в погоню!
Поймать их нельзя, конечно, но и забыть нельзя.

Мы  - отпрыски Жозефины, влюбились в свой писк мышиный
и притворились больными, чтоб люди хвалили нас.
Мы рыли ходы и норы, спасаясь от непогоды,
и жмурились, вспомнив тварей, что мокнут в лесу сейчас.

Смотрите в глаза чудовищ, свои слова понимайте.
Память дрожит, не в силах поверить и  выдержать взгляд.
И вряд ли страшнее будут те, кто содержат ад.

Хотя, говорят, что будут, и это легко представить.
Влажный воздух глотаем, в серых волнах плывём.
Где тот путь, на котором,
можно вынести стоны,
где та дорожка, которой,
минуя выкрики боли,
как по обрыву, к радости мы с тобою пройдём?

Когда тебе станет плохо, ты не сможешь молиться.
Тебя не спасёт диета, ни музыка, ни стихи.
Еще неизвестно, в какое ты
чудовище превратишься,
когда будешь бегать с рёвом от окна до стены.

Вроде бы всё спокойно, тихо, хорошая книга,
вкусный вроде бы кофе, семечек два кулька.
Но ты встаёшь, и вздыхаешь, и на балкон выходишь.
Налево там купол церкви, а прямо – мечеть видна.

Предвидели ли мы это, когда, визжа призывали
огромную радость жизни, от нетерпенья дрожа,
книгам, друзьям и музыке объятия раскрывая?
А надо всем восстала недвижно одна тоска.

Она застыла в тумане, сковала нас всех смертельно.
Бросайтесь к вину, объешьтесь, ложитесь скорее спать!
Нет без любви дыханья, без милости нету счастья.
А мы, своих душ испугавшись,
решили себя изгнать
ото всех,  кого мы любили.
И правильно поступили.

июнь 2000