Город

Скован сталью и бетоном
Грешников холёный храм.
Косит толпы безголовых
Артиллерия реклам.
Где весна от чёрной оспы
Лечит хмелем свои сны,
Где на каждом перекрёстке
Светофоры и кресты.
Где обрыв железной кровли,
Словно лезвие ножа,
Истекает марта кровью,
Холодея и дрожа.
Где домов кирпичных гроздья
Опадают в никуда,
Где дождя ночного в осень
Душат горло провода.
Где обветренное небо
Прокусил антенны клык,
Где выпрашивают хлеба
Одичавшие волхвы.

Где юнцов шальных ватага,
Только дня спадёт покров,
Метит пьяною отвагой
Погреба сырых дворов.
Где в уюте светлых окон
Страшный грезится пожар,
Где обугленные строки
Ненасытный мрак сожрал.
Где ослепший вечер бродит
По телам своих святынь,
А разгулом верховодят
Звёзд косматые хвосты.
Где в силках бездонных улиц
Бьются слабые сердца,
Меткие удары сулиц
Крестят юность сорванца.
Там, где плахою заката
Голова слетает дня,
Где в подъездных казематах
Приговор вершит судья.

Голова гуляет свадьбу -
Ноги месят жидкий грунт.
Перьями ночной тетради
Фонари встают во фрунт.
Где ряды высотных зданий -
Необорный беспредел -
Засевают сквозняками
Пустыри мозгов и тел.
Где кичливые паяцы,
Подвиг с похотью смешав,
Начитав газетных святцев,
Пьют одни на брудершафт.
Где поэты-мракобесы,
Перепутав шприц с пером,
Суицидами для прессы
Тешат слухи под мостом.
Как безумный идол в рясе,
Город в вечности скользнёт.
Поведёт в безумной пляске
Сам себя на эшафот.