Капитан Джеймс

Лошадь захромала – командир убит,
Конница разбита, армия бежит,
Враг вступает в город, пленных не щадя,
Потому что в кузнице не было гвоздя.


1.
Джеймс, я пишу из плена, мой козырь бит.
помнишь стишок о войнах и о гвозде?
конница умирает, армия все бежит...
враг? а враги везде.
нас не жалеют, Джеймс, но порой щадят.
саблю из ножен, голову только вниз.
если ты веришь в рай, но не веришь в ад,
попросту оглянись.
я - ни во что не верю, но если ты
выжил и если где-то несешься в бой,
Джеймс, я клянусь, я вырвусь из темноты,
выберусь за тобой.
здесь отнимают письма, но что с того.
это я сам, пожалуй, отдам огню.
Джеймс, я отстал на корпус... но ничего,
позже перегоню.

2.
все, кто погиб в Балаклаве в тысяча восемьсот,
в тысяча девятьсот нелепом смыкают строй,
ангельские мортиры гремят с высот,
ангельская пехота за их спиной.
смерть дарит крылья - и синь полковых знамен
всем, не имевшим ни кузницы, ни гвоздя,
но не пугайся, с давних и злых времен
смерть милосердна к детям и лошадям.
всем здесь двенадцать - тридцать ли, пятьдесят,
так что не бойся. видишь, седой волной
наш эскадрон хранителей на рысях
рядом с тобой летит в твой последний бой.
там (ты не слышишь), четко рычат: огонь!
"ружья!" - и только судорога крыла...
Джимми, вставай, заждался твой белый конь.
Джеймс, поднимайся. трубы зовут.
пора!

3.
эта деревня - совсем не Аустерлиц,
эта высокая рожь даже мне достает до плеч.
выпить воды, пройти пять шагов и лечь,
чтобы не видеть взрывов и мертвых лиц.
кони не так разумны, как многие говорят,
кони не плачут, теряя всадника на скаку,
просто я чувствую легкость и пустоту.
кровь из реки, чуть фыркая, пьет закат,
грива его полощется как огонь,
мир завивается в кольца и чуть дрожит...
мне говорят, беря под уздцы во ржи:
начал - седок, закончил атаку - конь.
вечер прохладен, ноша моя легка.
черный верзила мордой толкает в бок...
ветер в колосьях, наш лошадиный бог,
тычется в небо в поисках молока.

4.
у письма пообтрепаны перья и смято одно крыло,
и приходит оно в Девоншир, где не ждут вестей.
на конверте разводы чернил, а внутри бело,
пара строк и рисунок - а пальцы уже свело,
но кусать бесполезно - обглоданы до костей.
пара строк и рисунок - смешной жеребячий взгляд,
карандашный набросок, талантливый и живой.
...хоршо бы уметь улыбаться, когда казнят,
или вот как сейчас, позабыв, что два дня назад
птицы с фронта сказали, что ты не придешь домой.
у войны перебиты суставы, петляет кровавый след,
ей уже не дойти до другой стороны весны.
слушай, Джеймс, твой рисунок так крепко уснул в стекле,
что уже и не вспомнишь, ты был - или, может, нет,
и весь этот кошмар - только злые цветные сны.
а у мирных ночей черный хвост и во лбу звезда,
он подрос, это конь, или я там в плену зачах.
кавалерия? в прошлом. лишь танки, да поезда.
Джим, тебе было страшно? а мне так теперь всегда.
я вернулся с войны - и принес ее на плечах.

5.
- я вернулся, дружище.
подходит почти вплотную, разгрызает травинку, пыльца на груди и крагах.
- ты доволен, я знаю. здесь тихо, спокойно, ну и? разве так мы хотели, под пулями, в передрягах? не покоя, уж точно. свободы и блеска сабель. мчаться в конном строю, сверкая шитьем мундиров... да, тобой бы гордился твой предок, блаженный Авель, только дети и лошади чувствуют тягу к миру, а война отучает надеяться, ждать и верить. но, послушай, здесь правда светло и немного грустно, в сентябре зацветет сладковатый лиловый вереск, и последние птицы, рыдая, покинут пустошь... мне здесь нравится, Джим, я пожалуй бы здесь остался, потеснишься? припишешь к небесному эскадрону?
поднимает ладонь, глядит на пыльцу на пальцах, а весенние трели звенят в небесах и тонут...
тишина оглушает, а поле зовет "бежим!", и подполковник не слышит, как в небе грохочут трубы.
- я тебя обогнал, я пришел сюда первым, Джимми...
он садится в траву и до боли сжимает зубы.

21.05.12