Томас рифмач и шестой матч. Литконкурс МК-2012

ТОМАС – РИФМАЧ и ШЕСТОЙ МАТЧ

печать
комментарии
текст
материал размещен 27 ноября 2011 в 14:07, просмотров: 714
Наталья МАЛИНИНА

    Сколько живу, всё время слышу споры, что же это такое-поэзия? Сколько определений прочла, сколько школ проштудировала, критерии свои собственные составила, да так, что разошлись они по сети, и (забавно, да?), однажды мне же их предложили при судействе одного не безызвестного конкурса.

Однако, при чтении стихов шестого «матча»  применять свои чёткие критерии не стала. И вот почему. Во-первых,  подборки, занявшие противоположные позиции, показались мне, в общем, одного уровня. То есть, суммарное количество поэтического вещества в каждой конкурирующей подборке оказалось приблизительно равным сопернику по наличию каратности на тонну словесной руды.
  Осмелюсь напомнить своему читателю весьма красивую балладу Р. Киплинга о шотландце Томасе Лермонте (по прозвищу «Рифмач» или «Честный Томас»), который песнями собственного сочинения пленил сердце королевы эльфов, да так, что та отвезла его в волшебную страну, одарила неземной любовью и наградила  даром предвидения. Томас «не говорил ни слова лжи», чем и выделялся среди прочих рифмачей. Король Шотландии соблаговолил наградить Честного Томаса рыцарским званием и землями за его искусство. Но Томас заявил, что все сокровища земные не сравнятся с чудесным даром, что он получил от эльфов. Честный Томас сам награждает короля тремя песнями, «трижды перевернув его душу».  Первой песней он низверг Короля в ад,  заставив рыдать и каяться в грехах.  Второй  - поднял Короля к вратам рая.  А третьей заставил  вспомнить свою первую любовь, то, что есть, и то, что было.

  Если я и нашла здесь Томаса Рифмача, то не в одном лице, который ТРИЖДЫ «перевернул мне душу», а в трёх лицах, перевернувших душу, по одному разу каждое. Вот такая неправильная легенда получилась.
  Вполне современная, если поразмыслить. Поэзия состоит из разных авторов и вещество поэзии я нашла у каждого из представленных в шестом туре. Порой, не в каждом стихотворении. Иногда – в одной строфе, или даже строке, но они стоят, порой, трёх гладкописаных стихотворений конкурента.
  Безоговорочную победу я присудила только в паре
  № 129 Закон осенних перспектив Игорь Древлянский
  № 148 ЗАВЕДИ СЕБЕ ВРАГА Светлана Ос.
Победу отдала подборке Светланы Ос. В отношении недостатков триптиха Игоря Древлянского я уже высказалась.
  Подборка Светланы явно перевешивает по уровню мастерства, точности и чёткости лирического замысла, и, наконец, по наличию довольно тонкого поэтического слуха, позволяющего ей укладывать лирическую мысль в определённую мелодику, создавая звукотемы, обслуживающие замысел. Это одно из достижений «высшего пилотажа», и я рада отметить его на примере стихов Светланы Ос. Тема стихотворения «ЗАВЕДИ СЕБЕ ВРАГА» - условно, вечная двойственность мыслящего индивида, вечная борьба двух сущностей в одном теле. Каждый из нас «Амфисбена». Но не каждый решится играть в игру, предложенную автором, играть по-честному. Кто из двух сутей лирического «Я» автора сегодня – «враг в коробке»?
  Итак, б о р ь б а? Звуковая обвязка стержневой мысли стихотворения – это многочисленные выпирающие звуки (р, с, ц, з, ш) и их «пугающие» сочетания: (бр, рб, скр, ши, нц, цпл, гр):

А на дальних берегах,
 Если сердце не из робких,
 Заведи себе врага
 В чёрной шёлковой коробке.
 Пусть, свободою влеком,
 Он скребётся в ней ночами
 Под серебряным замком
 За стальными обручами.
 Утянув на дно свинцом,
 Пусть сознанье пьёт и волю,
 Дышит пламенем в лицо
 И шипами руки колет,
 И во сне клыком кривым
 Перекусывает вены..
 Ты и он - две головы
 Изумрудной Амфисбены -
 Несвои в чужом миру,
 Прочно сцеплены хвостами.
 Всё играете в игру,
 Всё меняетесь местами…
  Вслушайтесь в фонетическую игру Светланы, и поэтический слух Ваш откроет тончайшие каналы воздействия через сочетания звуков, переплетение звукотем и звукообразов. Вот, например, завершающая строфа последнего конкурсного стихотворения Светланы Ос  «Му-му». Едва ли не все главные темы поэзии преломлены через «выпуклую радость узнаванья» школьного сюжетика: страсть, страстишка, любовь, зависть, ненависть, совесть, воля и безволие, сила и слабость. И, конечно «жертва и палач» – как порознь, так  и … два в одном. Самые великие испытания и радости жизни. Здесь же тема предательства и раскаяния…
  НЕМАЯ боль и ГЛУХОЕ раскаяние глухонемого Героя выражены полнозвучной звуковой волной, стоит только вслушаться в финал стихотворения:

 …Что тебе с этих пор не дано уснуть /Даже в стенах монастыря,

Что однажды откроется кровосток
 На нательном твоём кресте
 За тремя поворотами на восток, 
На одиннадцатой версте.
  В строфе о загадочной одиннадцатой версте я УСЛЫШАЛА фонограмму т а к о й боли,  которая подобно песне Томаса-Рифмача перевернула мою душу.. Прочитайте одни гласные в заключительной строфе (с учётом московского произношения, где безударный «о» условно транскрипируется как «а»):

оааыаоеааао/
ааеааёее/
аеяааоаиаао/,
ааиааоее.
 Вот оно - мычание и неслышимые миру слёзы раскаяния немого Герасима, вот она – кардиограмма боли, надорвавшей его мощное сердце.
… Хочется ещё помянуть одно стихотворение другого автора, которое, если и не «перевернуло душу», то запомнилось и потрясло.
 Стихотворение Татьяны Кадниковой

 «Монолог рябины»
 Утром встала, а листья мои опали...
 Ничего, ничего, проживу как-нибудь без листьев.
 Хорошо бы невинные в рай попали,
 Я готова об этом всю жизнь молиться.

 Утром встала, а ягоды все склевали...
 Ничего, ничего, проживу как-нибудь без ягод.
 Их три месяца сойки с запястьев рвали,
 А теперь отдохну да и спать улягусь.

 Утром встала, а ветки мои спилили...
 Ничего, ничего, до апреля, а там — как выйдет.
 Сколько елок вчера в грузовик свалили!
 Я-то помню веселыми их, живыми.

 Утром встала — кора моя вся повисла...
 Ничего, ничего, пусть насытятся зайцы, козы.
 Я-то знаю, что в жизни довольно смысла,
 Если печь превращает деревья в звезды.

  Незамысловатое по технике и лирическому замыслу  стихотворение вызвало спазм в горле. Подобно Королю в легенде о Томасе - Рифмаче, я вспомнила все немногие случаи своих земных любовей - малую Родину,  где у самой калитки «красною кистью рябина зажглась…», песни мамы и лучистую любовь своей бабушки , которая на мои детские уговоры «не-умирай-насовсем», отвечала: «Ну-тко, что удумала… Насовсем… Ты цветочки любишь? Так вот: я умру, косточки мои цветочками станут, а дыхание – ветерком. Принесёт ветерок тучки да дождичек, а ты соберёшь букетик - за меня порадуешься, а я - за тебя…». В общем, типичный случай воздействия по Киплингу (третий вариант с «перевёртыванием души»).
  Говоря о стихах этого матча, нельзя умолчать подборку Светланы Ширанковой «Апокалипсис в картинках».
 По задуманному способу воздействия, следуя всё той же балладе о Томасе–Рифмаче, она должна была опустить меня «в пучину ада». Причём, ещё с названия предупредили: «апокалипсис», мол, и не один! Однако, ни апокалипсиса, ни даже катарсиса со мной не случилось. Хоть и неловко: вот же, говорю, читай» «А-по-ка-лип-сис!» Ну? Ну… и ничего. Слишком влобно подан  весь этот «ад» в трёх картинках.   Понарошку. Со всем набором сценического реквизита.

    В первом «апокалипсисе» некая девочка театрально умирает под звон рождественских бубенчиков, золотых гаечек и шестерёнок; девочка, видимо, продвинутый астролог, судя по посещающим её видениям:  «…львы, козероги, раки. /Дили-динь-динь-дон – ступеньки поют под лапами, голубой телёнок тычется влажным носом…». Но по сюжету  крошка ещё  играет в куклы. Откуда же у умирающего ребёнка такой  взрослый зодиакальный бред? Разве что, ради «сделать читателю красиво»!  Уютное такое умирание с куклой и добрыми докторами, с лекарствами, переплавляющими боль в сказку и подарками.  А мама для пущей кручины предполагается почившей в бозе. Как и почему – не сообщено. Известно только то, что у неё  кукольные волосы. В общем, на «апокалипсис» не тянет. Скорее, на «глянцевый» мультяшный клип. И смерть какая-то мультяшная. Наверное, Честный Томас не так бы про смерть ребёнка рассказал. Не знаю. Я – не поверила. Осталось ощущение надуманности.

   Во второй картинке апокалипсиса мы видим девушку Дженни в декорациях техасского паба, хозяйку «Дома у дороги», у которой 39 дней как нет папы, но зато есть ключи от «нежилого рая»; конечно, Боб Уиллис: «Губы такие сладкие…»  По сценарию  за стенами паба «рушатся горы, реки меняют русла, «завтра» не будет»… «Море штурмует Бостон и Сан-Франциско». А  Дженни не испытывает никаких чувств: «Было б хоть страшно, что ли… всего лишь тускло». И пьёт виски, закусывая медовыми мюслями, даже танцует. Ещё один клип. Никаких мыслей, чувств. Картинки. Кадры.  Боб Уиллис. Поплакать над Бостоном, что ли?   
 .По сценарию третьего «армагеддона» предполагаются рыдания над участью старушки, которая вышла дышать свежим воздухом,совершая моцион по маршруту «Чулки – бельё»-Метро, убегая от воспоминаний, преследующих её в трёхкомнатной московской квартире. Ей по ошибке бросают деньги. Не к месту припомнилось, что герой Темура Варки как раз из-за квартирного вопроса превращается в «циничного фрукта». Вот бы бабушке  сдать пару комнаток этому Фрукту. И денежно, и не одиноко... И прошлое сразу в сторону отойдёт. В общем, апокалипсис с трёхкомнатной бабушкой тоже как-то не сложился. Жизнь у неё, конечно, была нелёгкая (а кому легко?), зато сейчас просто подсказать ей надо, и будет у бабушки не апокалипсис, а счастливая московская старость.
     …Зачастую люди принимают за поэзию умные мысли или какие-то добрые чувства, которые эта поэзия может разбудить, что не имеет к поэзии никакого отношения. Нет в этих трёх «киношках» того, за что Томаса–Рифмача прозвали «Честным Томасом», не случилось у меня переворачивания души ни в одном «апокалипсисе». В каждой «картинке» промелькивает фальшивинка, украшательство, излишество, глянец.

     Вместо художественного полотна я вижу дизайнерские построения, как на последней венецианской биеннале. Яркий декор вместо прорисовки полутонов. Луч прожектора, вместо естественного освещения. Оглушить, ошеломить, удивить, умилить читателя сборной конструкцией из эффектных героев (в виде козерогов, львов, раков, кукол Дженни из Техаса, колоритных старушек у метро) и набора спецэффектов ради «красиво». Как следствие: «Не верю!» Или, как сказал Саша Коковихин, в ранее «обозрённой» мною подборке: «Ты – шарик. Тебя надули». Я «не чувствую чувство» автора.  Зато вижу режиссёра с четко поставленной задачей: выбить слезу. И автор выбивает. Влобно. Вспомните Честного Томаса Рифмача, честного, потому, что он без фальши «переворачивал душу». Удивить и «перевернуть душу» – не одно и то же.

   На примере трёх «апокалипсисов»  ясно вижу тенденцию искривления восприятия нынешнего «потребителя» поэзии в сторону клиповых, дизайнерских  произведений. Они вытесняет глубокую лирику своей шансонностью, доступностью, плакатной влобностью.Я быдала этому явлениюсвоё название - духовный гламур (прошу ссылаться)
:)

  Спору нет, Светлана Ширанкова – великолепный версификатор, мастерски владеющий языком (ну, если опустить стилистически и фонетически  громоздкое «в руках у в стельку пьяного хирурга»). Возможно, то, что заставляет меня ощутить интонацию некоторой «не вполне честности», это не что иное, как злоупотребление талантом? Не знаю. Знаю только, если представленные здесь «армагеддоны» показались мне дизайнерскими конструкциями (ну, или клипами на заданную тему), это ни в коем разе не означает, что я изменю своё давнее мнение о С. Ширанковой, как об одном из сильнейших авторов нынешнего конкурса. Читала у  Светланы совсем иные вещи – мощные зрелые, оказавшие на меня все три вида «воздействия по Томасу», о чём в рамках этого же конкурса  написала эссе «БРАТ ТВОЙ», 2010 г.

 Хочется отметить ещё одного автора – Темура Варки, чья подборка произвела нечто похожее на «переворачивание души». Очень противоречивое у меня отношение к подборке: с одной стороны, автор, как Честный Томас, не одевает своего лирического героя в костюм ряженого. Он обращается к читателю всеми своими сутями: то «весомо, грубо, зримо» - этаким «циничным фруктом»; а то, наоборот, его лиргерой нежно и неуловимо, прорисовывает тонкой кисточкой каждую деталь, каждый нюанс, каждый оттенок запаха, звука,  из которых растёт  сокровеннейшее чувство: нежность к Родине и  матери, боль за них, въевшаяся в кожу:

«на тридцать восьмой параллели…

 где

дождь и туман.

Хмурятся брови

хребтов. В середине апреля

дым по домам

Стелется низко.

И в воздухе горном цепляясь

за бахрому,

Куст тамариска

Приснится(….)

Где-то в предгорьях

на тридцать восьмой параллели

старая мать

слушает море

бессонного сердца в постели,

чтоб задремать…

Где-то в предгорьях

на тридцать восьмой параллели

В зябкости крапа

чадят кизяками постройки,

преет навоз.

Родины запах

въедается в кожу, поскольку

горек до слёз.

  Это стихотворение о Родине «на 38 параллели»  «переворачивает душу» совсем по Киплингу.

  Обаяли меня  своим «честным» лиризмом и строфы стихотворения, давшего название подборке:

Странное место для жизни - Москва, Москва...

Бисер хрустит под ногами. Но Бог не выдаст.

Мне без тебя этот город великоват.

Может быть, всё же так нужно, когда на вырост?

 (….)

Ты по Садовому будешь одна идти.

Там в переулке, как молния, финский ножик.

Страшно,  родная. И страх этот мне претит,

Только бы не разминуться. О Боже, Боже!

 .Признаюсь, серде ёкнуло. Как говорится, я не знаю, что такое поэзия, но каждый раз, когда я ее вижу или слышу, я ее узнаю. Узнаю её автора, который вместе со мной осмысливает жизнь и рассказывает мне её,  здесь и сейчас, не воссоздавая киношный антураж  техасской харчевни…Ощущаю его боль, иронию, любовь, рефлекс самозащиты в виде цинизма… Это настоящая лирика.

   …Не обошлось и без кручины,  как нередко бывает у меня в отношении этого автора: всё-таки,  просочилась  литературщина, вычурность,  «художественная неправда». От строчки: «Просветлённого рта пиррихий» - тоже ощутимо ёк-нулось, но уже  не сердцем, увы. 

…Вот такой обзор самых интересных, на мой взгляд, стихотворений этого довольно «ровного» матча.

Спасибо авторам! А Королю Шотландии  Александру III,  надо бы крепко подумать: кто же  богаче: он со своими замками и герцогствами или Томас Рифмач, полноправный гражданин страны Эльфов?

С любовью к поэтам,

 Наталья Малинина