Сильвия Плат - Berck Plage

вольный
Сильвия Плат – Berck Plage

1
Солнечное море прекрасно,
Вдыхаю, избавляясь от моего воспаления,
Электро-цветного щербета зачерпнутого зимой
Бледными руками путешествующей девочки.
Почему тайна частица чуши?
Я прогуливаюсь, двигаясь по песочной сырости.
Убийственная вибрация, простираясь на мили,
Волнует половинным залогом древней опоры,
Бумерангом окаймляя кипящий глаз
Вдоль оголённой поверхности
Подобно гибкому якорю-владельцу.
Чудо тёмные очки, может это тёмная ряса?
Здесь люди скопляются на маскарад.
Тёмно-зелёными песочными частицами
Движутся, сопротивляясь, морю.
Море от этих кристаллов стремительно уползает
Множество-змейным длинным шипением.

2
Чёрный ящик, нет, он не имеет прощения,
Ибо это катафалк в котором папины ступни.
Священник возвышенно держит книгу,
Ему нравится её ситцевый шрифт -
Непристойный купальный костюм дюн.
Душевный священник, что кондитерский сахар -
Маленькими кристаллами щекочущий свет.
Зелёной пулькой откровенный глаз
Позади реального бункера,
Они подобие любовников.
От фаянсово -белого моря солёный ком в горле.
Вокруг любящие дрожать,
Трепетать сквозь безмолвие, зрители.
Злобный, уединённый траур
Окружая чёрным кустарником.

3
На гостиничном балконе
Стоит отчуждённо стольная коляска,
Рядом с ней алюминиевый костыль.
Я на солёно-сладкой прогулке,
Отбыл пёстрый волнорез из трамвайного парка.
Я уже не дежурная сестра в белом
С маленьким, слишком маленьким сердцем,
Ужасно перевязанным красными нитками.
Моё нервное состояние лопнуло,
Любимые деревья мне хирургами…
Зеркало познавательным глазом
Глядит на опустевший матрац
На котором ещё недавно
Лежал старый мужчина, который исчез.
А жена беспомощно плачет
В комнате с ценным жёлто-каменным глазом
И сапфировым голосом праха.

4
Смотрю на свадебные лица на бумаге…
Украшены оборками, жабо…
Как будто он со мною здесь сейчас.
Влюблённые родители похожи на святых
Такие домашние любимые.
Мне нравится дотрагиваться…
Как сад за невидимой неприступной стеной.
Он рядом, и его нет, он моя усталость.
Но надо приспосабливаться к этой мысли,
Как к костюму, что не к лицу.
Под газетой беленьким клювом
Выглядывает его книга -
Скучный несгибаемый разговор
С которым простились его руки,
До свидания… прощайте…
Вылинявшая простыня летит в солнце.
Подушка солнечным ларцом,
Благословенные лучи купают её
На длинном дубовом гробу…
Странный носитель незрелых свиданий,
Гравирующий сам себя серебром
С удивительным спокойствием.

5
Серое небо склонилось над зеленью моря
С распростёртыми волнами
Убегающими за далёкий утёс
Хитрой проделкой для мыслей
За ними плывущею лодкой.
Полный костюмер подбирает к одежде шляпу.
Фарфоровая посуда приданное дочери.
Дамские прелести камнем в доме.
Сквозь занавесок свет проникает
Жалким мерцаньем свечи.
С онемевшим языком мужчина 
Как что-то не может вспомнить.
Он сейчас отдалён
От близости его возлюбленной
Измученной выводом -
Бледность с рук и лица прочь…
В свободном пространстве восторг
Летающий радужным облачком,
Ничего непомнящий о нас.
В памяти опустевшая скамья.
Глядишь назад вокруг одни камни,
Фасадный мрамор в голубой весне.
Бледно-жёлтое стеклянное желе
Так прекрасно скрывает места,
Что оставлены в прошлом.

6
В естественной извести
Мартовский беспорядок деревьев.
В воздухе жидкий голос священника,
Как у ворот встречает труп.
Несмотря ни на что
Звонит возвышенно мёртвый колокол
Для пшеницы на сырой земле
И это весь цвет?
Старые раны стен заживляются солнцем.
Вдова почерневшая с записной книжкой о трёх дочерях,
Сжигает на сердце старые ветки крови и пни,
Среди цветов неизбежно обхватывающих её
Кружевным превосходным льняным полотном
В поднебесном театре с искусственными улыбками.
Пассажиры в облаке новобрачных цветов
После оно превращается в тучу.
Души новобрачных ещё в безмолвном мире.
Жених с особенными чертами
Для большой статьи в газете или журнале.

7
Позади вагон со стеклом стаканов и рюмок
И мягко мурлычущий мир.
Я в комплекте тёмного неподвижного гарнитура
От памяти той стороны пытаюсь избавиться
Надоедливо жужжащей
Воскрешая способность к защите.
Позади аквариум со священником.
Жалким скучным полотном движется двуколка,
Следующая  за гробом по изобилию цветов.
В них красивая женщина.
Глазастый гребешок души с алыми губками -
По-детски бушующая буря
В тающем запахе туфельной ваксы.
На перекрёстке говорящие силуэты
Раскрывающие удивительный факт –
О ненавистно тёмной круглеющей толстушеи
На фоне цветущих трав и деревьев,
С красным до неловкости ртом беременной
По причине выплеснутых минут в любовное небо
С надеждой достигнуть высот.