В закоулках осени

Иван Назаров

Для меня приход золотой осени – это настоящий праздник. Трудно усидеть дома, когда притихший лес ликует магическими красками увядающей природы. Какая радость побывать в это время под его завораживающей сенью. Хочется любоваться живописными пейзажами, наслаждаться их очарованием, дивиться пронзительной синевой неба, вдыхать ядрёный аромат остуженного воздуха и всё брести и брести по пропахшим мхами дубравам и слышать, как листва, осыпаясь на поникшие травы, приятно шуршит под ногами.

Магический свет

Кричащая желтизной стена берёз возле опушки леса выглядела так восхитительно, что я не мог не заглянуть под её своды. Обласканная солнцем, она полыхала, словно огонь и напоминала огромный костёр, высившийся до синевы небес. Чем ближе я подходил к берёзам, тем ярче становился отражённый от них свет. Тихо. Ни малейшего дуновения ветерка. Деревья будто оцепенели и выглядели точно нарисованными, как на картинке в школьном учебнике, выставив напоказ всю свою прелесть и красоту. Листва на солнце горела ослепительно-ярким светом, от лимонно-жёлтого до рыжего, смотреть – больно глазам, в тени отливала золотом и навевала покалывающей прохладой. Казалось, время тут остановилось, всё застыло в неподвижности. Кругом царство покоя, красоты и безмятежности. Демонстрируя свои наряды, деревья будто пытались сказать, мол, вот, гляди – всё перед глазами, осень ничего не утаила, ходи и любуйся сколько душе угодно. Состояние природы было настолько необычным, что я даже ущипнул себя: уж не сон ли это?
Ощущение сновидения усилилось, когда я шагнул за «порог» этой чудесной картины и очутился под шатрами берёз. Здесь было светло почти так же, как и снаружи. Только свет тут был каким-то необычным, словно неземным – пронзительно-жёлтым и удивительно нежным, будто бы исходил от какого-то неведомого чудесного источника. И даже не верилось, что всё это творение поселившейся в этом лесном уголке золотой осени. Праздник получился благодаря солнечным лучам, скользящим теперь под более острым углом, чем бывало летом. Пробиваясь сквозь жёлтую и «остекленевшую» от холодных ночей листву, они озарили магическим светом все потаённые уголки белоствольного леса, и в результате всё здесь окрасилось в нежный желтоватый цвет. Даже стволы берёз теперь выглядели жёлтыми. Я посмотрел на свои ладони – они тоже окрасились в такой же пригожий цвет. Ну и чудеса! Поражённый необычным видением, я стал глядеть по сторонам. Но что это такое? Всё кругом – листва, стволы, сучья, трава, бусинки поникшего ландыша и даже оцепеневший на осеннем цветке шмель имели какие-то неясные, будто размытые дождями очертания. Вот так диво! Подобного в природе видеть мне ещё не приходилось. Вот и оживлённая стайка кочующих синичек явилась в березняк и от увиденного сразу примолкла, – уж очень всё тут необычно. Им, конечно, невдомёк, что такой эффект получается под воздействием рассеянного солнечного света. Казалось бы, тайны тут нет никакой, всё понятно: наружная листва берёз, преломляя падающие лучи, отражает свет на соседние листочки, внутренние, а те, в свою очередь, «процедив» через себя получаемый поток света, отсылают его дальше во все стороны, и даже покоящаяся на земле палая листва включается в этот процесс. В результате многополярного отражения свет рассеивается, отчего очертания предметов смягчаются и становятся мутноватыми, как в тумане. И всё же, явление это вызывает немалое удивление. Создаётся впечатление, что свет исходит изнутри листьев, и, будто свечение это фосфорическое. Вот такое чудо можно увидеть в пору золотой осени.

Град из желудей

Лес выглядел празднично. Кругом осеннее разноцветье деревьев. Особенно умиляли взор кроны осин – их багряная листва среди жёлтых берёз останавливала взгляд и завораживала. Даже потрёпанные осенью клёны, уже сбросившие наполовину свою жёлто-красную листву, всё ещё привлекали взор. Мы шли не спеша. Шоркающий кирзовыми сапогами впереди меня лесник вдруг остановился и показал на осанистый дуб, высившийся на краю просеки.
– Гляди, сколько под ним желудей. Зима, похоже, будет суровой – примета такая есть.
Сказав это, мой друг поставил наземь корзину с опятами и вынул из кармана куртки целлофановый пакет с еловыми шишками.
– Это для внучки. В школу на урок труда требуются. Желудей ещё наберу, вон, сколько нападало, что-нибудь смастерит из них, лесовика, например. А что, приладит к шишке ноги и руки из палочек, наколет на них жёлуди, что будут и обувью, и рукавичками, а на верхний наденет черешок, он послужит шапочкой. Да она и сама догадается, куда что приладить. Она у нас, знаешь, какая сообразительная.
Позавидовав леснику, я тоже начал собирать жёлуди. Моя внучка ещё маленькая, сделаю ей игрушечное ожерелье. Она будет рада, в городе таких игрушек нет. Желудей в этом году уродилось много. Осыпаясь, они под иными дубами лежали ворохами.
– Вон те подбери, – советовал лесник, – смотри какие крупные и с черешками.
Дубы тут кругом. От набежавшего ветерка твёрдые, как камень плоды срывались с веток и, громко ударяясь о сучья, падали наземь. Временами порывы ветра усиливались, напористо гнули ветки, теребили на них листву, и тогда жёлуди сыпались дружно, как град, прошивая чуть побуревшие космы зелени.
– Ой! – вскрикнул мой друг. – Больно-то как, прямо по голове угодил.
Увидав, как он сморщился и как рьяно чешет макушку, я осторожности ради от дерева отошёл.
В дубраве мы были не одни – в стороне закричала сойка. Вскоре крик повторился уже рядом, и мы увидели птицу, летящую с жёлудем в клюве. Полёт этой заготовщицы был неуклюж и неуверен. Широкие её крылья-лопаты махали «почём зря», и птица, понимая, что она уязвима и находится в поле зрения чужаков, поспешила укрыться в кронах деревьев. Вот и белка, увидав людей, заверещала и уронила с испугу несённый в кладовку крупный жёлудь. Пушистый зверёк тоже почёл за благо скрыться с глаз долой.
Любителей желудей много. Кроме соек и белок эти дары леса поедают кабаны, лоси, косули, куницы и мелкие грызуны. Интерес к желудям проявляют даже утки. Орнитологи Окского заповедника много раз наблюдали, как эти птицы выстраивались шеренгой и ворошили опавшую листву под дубами, растущими возле озёр. Там, где их ветки простираются над водой, утки достают опавшие жёлуди со дна. Из птиц их поедают ещё дятлы.
На просеке мы присели на поваленную берёзу отдохнуть. Я выгреб из кармана набранные жёлуди и высыпал на траву. Здесь, на солнце, они горели золотом и напоминали дорогие ювелирные украшения. Достигающие иногда пяти сантиметров, плоды эти изящны, золотистые гладкие их тела, точно снаряды, отлитые из бронзы. Положишь такой «снаряд» на ладонь и сразу чувствуешь его тяжесть. Свалится с дерева, ударит по голове – мало не покажется. Один из нас только что в этом убедился.
С интересом мы рассматривали лежавшие на траве эти чудесные дары природы и слушали, как под соседним дубом, простреливая колыхающиеся от ветра ветки, гулко ударялись о землю градины переспелых желудей.

Фото автора