Записки из ЛиАза

Не пощадил карьерные расчёты
и наплевал на творческий застой;
На ту беду мою, Архидиспетчер,
судьбу загнал на длительный отстой.

Кривой пассаж!! Да, все мы тут проездом.
По жизни топает кто как из класса в класс,
и я решил, что будет мне полезно
устроится водилой в Мосгортранс.

И не блажил, отнюдь, и не кривлялся,
и не за длинным рубликом радел,
и тяжкую спецовку Мосгортранса
как власяницу на себя надел.

Вот изношу её и разум прояснится,
вернётся Муза, Сфинкс заговорит,
прозябнет Истина - засяду за роман я,
и накатаю песни двадцать три.

В Отделе кадров мне вручили ксиву,
там пропечатано: «Правительство Москвы»,
а кадровичка с погремушкой "Нелли"
запала мне во глубину души.

В общаге на Введенского пятнадцать,
я клопотерапию проходил -
четыре койки, десять метров,
да двое с женами, в довесок. Оценил!

Ах, жены - Ленки, Лидки, Людки...
Как вкусно вы варганите борща!
Картошечкой бродягу приголубьте,
но не кладите около себя.

Ну, почему краденная любовь
гораздо вдохновеннее творится?!
Недаром украшают фонари
Жуанов Донов некоторых лица.

Общага - молдаванская деревня,
с украинскою мовой по краям,
там россиян, я счёл наверно,
вместе со мною четверо ребят.

Работают, как кони мужики!
И разговоры - всё о дали да о доле;
Бывает, прогорают клапаны,
вразнос идут сердец кардиоторы.

А, в Парке поручили меня Гене -
стажироваться чтобы пользы для,
Петрович своё дело вёл умело,
вот так он наставлял меня:
«Забудь про драйв - движок из капиталки!
Не кипятись, за градусником бди,
ну и гляди, чтоб по запарке,
не приключилося иной какой фигни.
Не дёргай с места, не раскачивай машину,
не наступай на тормоз, мать твою,
а на бордюр разок еще наедешь,
клянусь сберкнижкой, вовсе прогоню.
Я вижу опыта, браток, у тебя нету,
зачем вчера подрезал "Автолайн"?
Без стажировки, сдуру, рвался ехать,
а, видишь сам, теперь, приехал ты б куда!
Рулить ты будешь, значит, до получки
часов примерно двести пятьдесят,
и ехай строго в колее инструкций,
поймаешь рапорт - премию скостят.
И в зеркала окрест смотри почаще
да не насилуй даром автомат,
и не дай бог, чтоб пассажиров аб пол,
не сомневайся - затаскают по судам;
Не суетись. И главное, не бойся!
Да Полосы держись всегда. Она твоя.
И не гони. И с "чайником" не ссорься,
ведь едешь ты, Евсей, не для себя».

................ рубаха мокрая от пота;
Распитая пол-литра с мастаком;
Который и сосватал мне автобус
под номером Одиннадцать Два Ноль.

Машина эта, правда, не подарок,
уже успела съездить на Луну,
я, в свой черёд, её с Луны на Землю,
сквозь Океан заторов, погоню.

Напарник, разбитной тамбовский гаврик,
на подвиг трудовой не вдохновил,
и вслед за анекдотцем в эспаньолке
мне, кроме шуток, вот что сообщил:
«Автобус эта - инфернальная скотина!
И часто делает, что хочется ему,
троих своих былых уже водилов,
не слышал разве? Насмерть задавил!
Советую - пока не расслабляйся,
построже вожжи, подтяни подпруг!
Потом шутя начнешь на ней кататься,
только не сразу, братец, и не вдруг.
Ну, с Богом! Стопсигналов нету.
Зато хватают бодро тормоза,
удачи, брат, и миллион приветов
создателю сего пипелаца!
Пущай в гробу он крутится как стартер,
коли издох уже. А, если жив,
не попадается пусть лучше Мосгортрансу,
я не ручаюсь за его мозги».

Запев хорош. Да вот, некстати,
припев не ладится, не льётся, на беду,
и в гору показал мне хвост «рогатый»,
ну, ничего, на повороте обгоню.

Медичка Галя хвать меня за пульс!
И говорит что очень он стучится!
Ей отвечаю: "ваша грудь -
уж не впервой мне очень снится".

Добавил маслица, завелся да продулся,
с молитвой истово перекрестил руля,
и злой начальник - Заза Катамадзе -
мне подмигнул. На масть, или зазря?

А нас на "выезде" напутствуют семьёю -
о судьбах пассажиров, мол, пекись
и девушка, с улыбкой Афродиты,
на "въезде" нам «спасибо» говорит.

Удача, когда не было «возврата»,
в душе покой и впрок пошел урок,
а Неудача - с полосатым жезлом!
И красно-синий у неё огонь.

А, впрочем, наговаривать не буду,
давно известно на асфальте кто есть кто:
ГИБДД боится Мосгортранса
и без команды не касается его.

По Профсоюзной к Обручева пробиваюсь,
из ряда вон, но двигаюсь вперёд,
ну, и блестящую расписанную тачку,
в трех сантиметрах аккуратно обошёл.
Из тачки появилась Незадачка -
зелёный глаз, свирепый юбки клин,
и начинает, в общем-то, беззлобно,
но, всеж по-матери, вождению учить;
Ей отвечал изысканно и просто:
- Дай задом, детка, и не гомони!
мол, ведаем мы, как объехать тачку
и ход Луны. И на воде круги;
Да, не тебе меня учить крутить баранку!
Я от Баранки, собственно, рожден!
Попробуй лучше в пробке на ЛиАЗе
исполнить полицейский разворот.

Пущай торопитесь вы или не спешите,
не забывайтесь, помните всегда:
девчата в мосгортрансовских рубашках
ведут уверено трамвайные тела.

Намедни, в жуткой пробке на Люсинке,
я услыхал предивный перезвон:
колокола умыли счастьем душу,
да и звонарь мне помахал рукой.

У нас в колонне есть один чувак,
он Хари Кришну зело уважает,
и с пьяных глаз в эмблеме Мосгортранса
от геморроя мантру узнаваит.

Случаются однако и конфузы -
там прищемил кого, тут переопоздал!
Вот и вчера, смазливая зараза
кричала мне в лицо про интервал.

И православный и муслим и израэль,
едины ноне в извинительном позыве:
с души воротит их от чинарей,
везущих вёдры синие на крышах.
Да, только что, плешивый диссидент,
видать бывалый, бодрый спозаранку,
на остановке с парою bлядей,
працующих трахцою, разругался:
"Да, демократиею тута и не пахло!
Она - лишь на словах да на сукне,
а под сукном -  Д е п о з и т а р и й  рабства -
по синим ведрам разливает дивиденд".

Вот случай был вполне неординарный,
смеялись даже грустные бомжи:
один водила - невезучий -
возьми, на Ленинском, глушак - да оторви;
Рассказывал об этом техник Паша,
кликуху он имеет - «Президент»,
крутую заварил тогда он кашу,
издалека зашёл, курилки резидент:
- Кончайте споры! Стопудовым фактом
припру к стене всегда кого хотишь,
и знаю я - грядущим мартом,
Рассею Путин снова соблазнит!
Не верите? Спросите у любого
из Мосгортранса избирателя:
куда решительно могучей пятернёю
толкнет он голос свой четвертого Марта?
Увидите, узнаете, поймёте,
оставите надежду навсегда,
и восхитительно тогда вы голоснёте
за Володимира за Путина туда,
куда не ходят вовсе поезда,
и не летают чартерные рейсы,
там, прежде, Светлая жила-была Мечта,
а ныне щирые беснуются прочерти!
Димон чего-то соскочил, и тут - недолга,
вот это Крендель! Корчит дурака...
Ну, а дурак, чай, не в стогу иголка!
В Рассее отвеку в избытке дурака.
Автобус тот хотел я «округлить»,
без сварки ничего там и не сделать,
мне Ваня Шкиндер, по мобиле, говорит,-
«Ты привяжи, Пахан, глушак, всего и дела»,
что, дескать, сей Икарус бренный путь
продолжить должен свой, чего бы то ни стало.
Миндальничать с ним, дескать, не пристало.
Да делай ты что хочешь, только пусть,
доедет он до стойла как-нибудь.
А с глушаком, ребята, просто засадон,
ну не за что, никак не ухватиться -
мы битый час пластались и возились,
но долбанный глушак не прицепился;
А, всё ж таки, решенье мы нашли:
и, метров сорок, взявши катанки на складе,
глушак тот, в упоении души,
вокруг Икаруса накрепко привязали".

Жаль, с релаксацией в обрез у нас меню:
помыться в душе да нажать на храпака,
да, отоспавшись, раздавить пузырь,
и, может быть, добавить и пивка.

Мечтается во сне увидеть маму,
жену, детей, рыбалку на пруду,
но мне транслируют реальные кошмары
и нереальную, увы, политату.

Мне снится, что Москва, как есть - Автобус,
вокруг Светила нарезающий круги,
и в рейсе, как на зло, сломался тормоз,
и за рулем - Архангел Гавриил.

Как будто в Вышних, тамошний Нарядчик,
попутал смены, гадко намутил:
вместо родного приснославного маршрута
нам три шестёрки на борт налепил.

И вот летим мы. В панике Водила!
На тормоз давит, хлопают крыла,
но Bus под горку закусил удила,
и впереди - Чернючая Дыра.

Сирены воют и с надрывом плачут дети,
погасло Солнце прямо на глазах,
и очень сильно заболела совесть,
и я проснулся. Ох да ах...

Ну и дела, привидится ж такое!
Поди туда, скорей, куда и ночь,
и задремал, но на второе,
распоказали хлёстче переплет:

мне чудится на Площади я Красной,
народу тьма, жара и бьют набат,
и к Мавзолею ржавых два ЛиАЗа,
кормою пришвартованы, стоят.

Тут замечаю во Василии Блаженном
какое то движенье, будто рябь,
на раз-два-три свершается недело:
был Божий Храм. Обам! И стал - Барак!

Он распрямился выше колокольни
и вострубил, как есть, на всю Москву:
«Мы по кор-р-р-упции ударим Мосгортрансом!
А, не поможет, - вдарим по Кремлю!»

И, разъярившись боле всякой мерки,
десницей черною автобусы схватил;
Одним он саданул по Мавзолею,
ну, а другой - в Останкино швырнул.

Он расстегнул бессовестно ширинку,
ракетный комплекс он оттудова извлёк;
На землю разом пипл повалился,
хочу упасть, как все, ничком. И не могу.

А над Кремлём лишь клёкот соколиный
дыбит предчувствием тяжелым волосы,
и вход у Мавзолея  отворился,
и дико завизжал ЭйСи/ДиСи!

Глазам своим и верю и не верю -
не может быть! Конечно же я сплю:
из мавзолея лихо выезжает
Владимир Путин в ленинском гробу.

Остановился. Вышел из кабины.
Спустился наземь. Хлопнул по плечу!
И заглянул проникновенно в душу,
потом, спросил: «Ну, братец, ху ар ю?»

Захолонуло. И насилу расцепил я
тоскою злой замкнутые уста, -
«Не ведаю, мол, ху ли иль не ху ли,
я точно тут совсем ни при делах!
Что сам, по жизни, вроде - шоферюга,
кручу баранку пополам с бедой,
мечтаю выспаться уже с полгода
и год уже - не виделся с семьёй.
Простой, мол, рассеянский гастарбайтер,
москватизацией в автобус заточён,
и пожалел уже разов пятнадцать,
что не был гангстером я маменькой рожден.
Теперь бы жил привольно на Рублевке,
стеной кремлевской от Москвы отгородясь,
и знал бы толк, наверно, в бадминтоне,
а, может, даже в Ксении Собчак.
Мол, вроде как не свой я для России,
а дед погиб на фронте под Москвой,
и мы не знаем, где Кузьмы могила,
и навестить не можем мы Его.
Что слышал я, живучи в Павлодаре,
от аксакала с Красною Звездой
такую речь: «Беда России -
ее Победы за Москву и под Москвой!»
Что сыт уже по горло я баранкой,
что жизнь под горку набирает ход,
и, что когда мыслишки там какие,
вяжу их в ямбы я мозолистой рукой.

Тут Первый акт кончается, ребята,
без перекура начинается Второй -
товарищ Путин кимоно сымает
и к Ильичу взлетает на балкон.

А публика глядит уж с восхищением,
особенно девчаты из Депо -
завидный женишок Волчара Первый,
любая бы мечтала под него.

Вдруг непредвиденный случился поворот:
Ульянов-Ленин на балконе появился,
и требует, чтоб Путин извинился
и возвернул обратно гроб его.

На зиккурате Ленина - Сам Ленин!
- как повелось, безмолвствует народ -
толкает спич он невъебенный
и в батл решительный зовёт.

У-у, разошёлся, гневом дышит,
а век почти лежал, как рыба, нем,
у  президента, видите ли, роги
и чёрный хвост! Но виден он не всем.

- Не первый год бесстрастно наблюдаю
в России исторический процесс:
уж много зим в гробу офигиваю,
предвидя неминуемый пиzдец;
Мы призраком явились на планете,
пролили кровушки невинной Енисей,
вас на халяву мы тогда купили,
ну, а потом, оставили ни с чем!
Да, знамо дело, до халявы падок всяк:
солдат, крестьянин, пролетарий и моряк!
Наобещаем! Да хоть десять коробов!
Потом последнюю рубаху заберём.
Я газетенкою формата "А-четыре"
разжег пожар конкретно Мировой,
а с Нетом мы не то ещё раздуем -
Вселенную до нитки оберем!
Авторитетный я политтехнолог,
подвластны мне и жуть, и муть, и суть,
и вижу насквозь я пройдоху лилипута,
и непутёвый непутей непуть!
Со мною спорить лучше не беритесь -
проставите кишки, хребты, мозги,
по ту и эту сторону от Стикса
воскреснуть готовы большевики!
Не надо. Не будите лиха.
Аврора вон - стоит еще в Неве!
И только дожидается момента
по бесам чтобы с бака - эге-ге;
Толпой овечьей быть повремените!
России Новая ох как нужна метла,
мы за стабильное, конечно, раздебилье,
но без гражданского, притом, паралича;
Проснитесь! Докажите делом,
что вы не стадо, но граждан семья!
Бутылку горькую, да ну её к холерам
и жизни русской римскую галеру,
назло мерцающим из ящика химерам,
дабы служить классическим примером,
в Любвианосец сможем мы перековать!
Отнюдь не пальцем я, товарищи, изделан,
я, дык, единственный рассейский Фараон,
вы упокоили б меня на Свете этом,
чтоб мог апгрейду я подвергнуться на Том!
Клянусь Мамоной - за Отчетный квартал,
все ваши минусы во плюсы обращу!
Пять лярдов евро, в счет аванса, отслюнявте -
и я воскресну. Послезавтра. И начну.
Пущай чудовище и обло и озорно,
и лайай пусть стозевно. Выход - есть:
задышит всяк в Расее волей вольно,
когда вместим, что крови нам довольно,
когда решим, что все до одного,
за Правду, против Кривды, - ого-го!!

Аккорд финальный Чаконэ с небес струился,
Царь-пушка громыхнула, а потом -
полковник Путин скупо улыбнулся
и погрозил Бараку кулаком;
Пружинисто ко Ленину метнувшись,
провел ему блистательный иппон,
и не спеша от праха отряхнулся,
и деловой начался разговор:
- Товарищ предыдущий ни о чём,
тут не по делу перед вами духарился,
он очень долго в заточенье находился,
неудивительно, что тронулся умом;
Пятнадцать лет я вас учу не жить - мотыжить!
Познали вы цугундер мой сполна,
а кто нефтянкою неправильно барыжил
теперь верхотки шьет на киче задарма;
Проникнул я Рассеи плоть и душу,
давно от мух котлеты отделил,
и злосепаратящих подпиндосов
отбуцкал и в сортире замочил!
Заокеанское, таперя, Закулисье
по барабану - как хочу, так ворочу,
и зара же зачну я перемены:
пересужу - пересажу - пересижу;
Имею план не децкий я, робята,
и гарантирую неслыханный подъём:
холопьев Наших царелюбья титька
набухла, страсть как! Мы ее намнём!
Как за себя, смелее Голос суйте,
в обеспеченье Путеводия!
Давайте, дуйте пошустрее к урнам
нето иссякнет стойло навсегда!
Сугубо вам рекомендую, дамы,
из славного отдела ГСМ:
изобретать вам ничего не надо -
давайте «за» восовковление ВВП!
Вообразите - это ли не сказка!
Вы многократный испытаете экстаз -
«За» Putin Peace нежней мужей направьте
и результаты вас ошеломят!
На посошок еще присовокуплю
о том, что сила Мосгортранса - будь здоров,
недаром, растаманские голландцы,
назвали «Мосгортрансом» лучший сорт!
Довольно! Ноне ужо вечеряет.
А завтре ухнем, с божию зарёй.
Нехай Gazproмом Russia прирастает,
и процветает, и благоухает,
и авуары Наши пополняет,
и богатеет вечно хай в Него!

Очнулся, и с тяжелой головою,
весь день рулил. Молчал-курил-молчал;
А, вечером, соседи по кровати
меня спросили: «Что ты так рычал?

Что бился ты в постели, как в окопе?
Было вскочил, потом упал опять,
чего божился ты, рыдая, Мосгортрансом?
И Ленина не к ночи поминал?»

Еще сказали: "в Кишиневе всем известно:
Володя Путин - из Молдавии пацан",
мол, "путинЭ" по молдавански - «бочка»
для сбережения капустки в погребцах!

Что древнего ромейского он роду,
от Ромула от самого, почти,
уж больно, дескать, императорово
Рассею Вова точит в Третий Рим!

Что Русь, по прежнему, обильна и богата,
но нет порядку в ней, по прежнему, увы,
и потому нам надоть не варягов,
но молдаван на царство залучить!

Мол, "бочка" по аглицки енто "баррель",
Вован Вованыч, несомненно, - Дабл Боб,
и, что, покудова, Боб Баррель заправляет,
из населения не явится Народ.

Что ежели иссякнут благодати
докембрийских незнаемых эпох,
постигнут Рашу несчислимы бяки
и не спасёт нас ни Обам, ни Бог, ни Боб.

Пора хазаров гнать нам из базаров,
да и лукавых - из парламентов. Взашей!
Россия отрезвится и восстанет,
и воссияет Истина над Ней!

И ничего, что так бессмысленно жестоко,
терзает душеньку от «белочки» привет;
Переболеет. Втихомолку.
Лишь бы не в руку. Веда, да отвед!

Надежды крутится рулетка,
но фишки все, давно уж у крупье,
одна, последняя, стоит на Мосгортрансе,
а, выпадет, - на Север. Налегке.

Я, чистым сердцем, всякий раз благословляю
тот день, который обязательно придёт:
Россия путы сбросит и расправит
крыла озябшие в Высокий свой полет.

Ну, а с Двадцаткою давно мы подружились,
зову её Лили давно, тайком;
и с удовольствием ей заплетаю гриву,
и, после смен, балую сахарком.

Мне нравится ее неторопливость
и сила чресл послушная ярму,
и на борту её - Святый Георгий,
язьвяще попирающий змею!

Но, чую, до Земли мы не доедем!
Ну, что поделать? Ну, не суждено.
И Лиля знает: я - последний,
и верит - не предам, не обману.
Чтож, выйдет срок, и Лилю спишут,
разрежут сваркой домне на шихту,
и сколько душ она переносила
не интересно будет никому.

Стезя прервётся -
ни могилы, ни молитвы
за упокой господния раба.
Я буду долго помнить её спину
и доброту безгласую ея.

Маршрут, теперь, константа бытия,
Москва вокруг кружится и вертится -
то листопадом под ноги стелится,
а то слепит метелями глаза.

Наверное, взыскательный эстет,
тут не найдет того, что ценит слишком;
А Клён Души бросает в омут листья,
чтоб с Небесами встретились они.

На красный свет не лезем мы из кожи,
дорога льётся сказочной рекой;
На Севастопольском вчера я бросил вожжи,
и мы с Лили взлетели над Москвой.