В мышлении есть что-то чарующее

Мне 25-27 лет

Если есть счастье, то не желание ли это любви и не её ли приближение?

В мышление есть что-то чарующее. Я ликую, когда во мне рождаются мысли и чувства. Я, как пчела, собираю нектар с предметов.

Вся жизнь — то ясный,  то мутный сон. Ночные сны - это сны во сне.

Во всякой деятельности приятна свобода выбора. Добро, делаемое нами по принуждению, не столь приятно, как то, которое совершаешь по своей воле.

Всё время думать о своих грехах — грех.

Мы с подругой слушали Рихтера. Он как бы борется с музыкой, спорит с ней,  спрашивает её, пугается её, ненавидит, обожает. Он творец. Лицо у него иногда делается сумасшедшим, даже глаза начинают косить. В манерах его, в походке есть что-невероятно самолюбивое и застенчивое, он нагибает голову и прячется в себя.

Володя Харнас сказал нам с Линой: «Вы для меня,  как Ахматова и Цветаева».

Тщетно искать в любви покоя, на груди мужчины отдыха, в человеке спасения.

В ВТО был фильм о Есенине. Он живой, юный, трепетный, трагический. Пронзительное чувство любви к нему, к лицу его, к трагическим глазам.

Вся жизнь — камера одиночка. Без Бога тяжко и душно. Он непонятен, ибо явления жизни, слова и поступки людей — непонятны. Закон жизни и у людей, и у животных один — власть силы. Мало кто из людей может похвалиться силой духа, благородством, одухотворённостью.

Мне нужны огненные мысли, встречи, приключения, движения во всех стихиях.  Вместо этого тьма и сон. Разве это не судьба, разве я выбираю себе силы,  чтобы жить? Разве я отказалась бы от общения с людьми, подобными Пастернаку,  Гиляровскому, Михаилу светлову? Где они? Где я? Ведь приблизиться к ним и удержаться около них мне невозможно в силу неравенства. Я сознаю себя мышкой,  а их исполинами. На благородство и тонкость чувств рассчитывать не могу.

Когда я спокойна и нет тоски, это равносильно счастью.

Июнь - Эти дни — Пушкин. Выше этой любви не будет, ибо нет его выше. Музыка, слово, ум, поэзия, гармония. Все слова бледнеют перед явлением — Пушкин. Все они входят в это имя, делают его, но он ещё выше - над ними. Какое счастье, что есть Пушкин. Как богата Россия.

О сверчках, ежах и кукушках нельзя никому рассказывать — они тотчас исчезают. Странно.

Нельзя никому говорить, что я люблю Пушкина, как только это скажу, часть любви к Пушкину исчезает.

В метро незнакомец поговорил со мной, подарил мне конфету. Сказал, что я странная. Да, я часто сама чувствую свои странности и почти нереальность свою в мире.

Сон: вхожу в комнату, вижу Иосифа Бродского. Мы молча смотрим друг другу в глаза. Иосиф молод, спокоен, красив. На столе я вижу бумаги, среди них два моих письма к нему. Он ждал меня.

Незнакомый мужчина заговорил со мной на улице, ему видите ли импонирует моя спортивная фигура. Я разговаривала с ним и слышала свой красивый низкий голос. Как бы я говорила с тем, кто полюбил бы меня? Наверное, как всегда. Система обольщения подсознательно вступает в силу даже перед теми, кто мне чужд.

Я спросила Лину: «Как быть красивой?»  «Надо быть хорошей», - был её ответ.

Мне снились монахи, они работали, как крестьяне.

Как мало отрадного в человеческих глазах, как все они покрыты пеленой спячки,  скуки, суеты, неудовольствия.

Кто не хочет, чтобы его любили?

Я не поспеваю за жизнью. Мне мало 24-х часов.
 
Оксана Витте из Питера говорит: «Мы любим тех, кто не стоит на нашем пути.  Человек управляется вещами и идеями».

Не привязываться к вещам. А к людям? Откуда мои нереальности? Откуда моё: «Мне странно жить»?

Почему Креонт виновен, если он лишь игрушка богов?

Нужно тренировать мозг, заставлять его идти прямой дорогой, а не блуждать лабиринтами.

Неужели у Марины Цветаевой в стихах одно, а в жизни другое?

Мне страшно мешает робость в общении с людьми.

Мне необходима борьба, события, страсти.

У меня сегодня поэтическое настроение. Небо, деревья, трава, звёзды — всё было стихами, стоящими у горла.

Мой рисунок.