Любовь

Любовь. Разная, наверное, она бывает. Бывает бурная, яркая, как молния. Сверкнёт в ночи, ослепляя всё на своём пути и сжигая не только сердце и душу, но и, кажется, все внутренности и исчезнет, оставляя после себя лишь пепел, да тлеющие угольки. И боль... Щемящую, вяжущую. Разъедающую, кажется, изнутри всё тело и мысли. И долго ещё потом мучает, приходя неуютными промозглыми ночами в беспокойные сны. А бывает любовь тихая, как мышка-норушка: совсем не всепоглощающая и не кричащая о себе на каждом углу. Человек даже и не замечает её. Кажется, спроси его сейчас, любит ли он, просто пожмёт недоумённо плечами и промолчит. Всякое в жизни бывает. Иногда приходится расставаться. Пусть даже ненадолго. Может быть на месяц или же на несколько дней. И почему-то человек не находит себе места. Ему чего-то не хватает. И эти несколько дней почему-то уже кажутся вечностью. И тогда вдруг он начинает понимать: "Господи! Да ведь я же её люблю! Люблю!" Или это ему только кажется? Или это просто плод его воображения? Ну ведь бывает же и так. Откуда же эта постоянная, неугасимая, не дающая покоя ни днём, ни ночью, потребность видеть её, слышать её голос, ощущать всегда рядом с собой? Кто даст ответ? Да он и сам толком не знает. Просто ему охота быстрей туда, где он снова сможет увидить её. Её глаза. Её губы. Где он снова сможет дотронуться до неё рукой. Где он сможет наконец-то сказать ей что-то важное. Может быть самое важное в жизни. А как сказать ей об этом? А не рассмеётся ли она ему в лицо, услышав его робкие признания? Ведь они такие разные. И возраст. Между ними целая пропасть. Да что уж там про это и говорить-то... И тут к нему приходит неожиданная мысль: а ведь это его последняя любовь. А последняя, как и первая, остаётся в сердце навсегда, на всю жизнь. Как тут быть? Разве что только стихи помогут вывлеснуть наружу его чувства.

Ты давно на ногах, я же только с постели.
Между нами провал временных поясов.
Я сегодня письмо отослал по е-мейлу,
В нём тебе передал мой привет в пару слов.

Я опять уезжаю на целую вечность.
На три дня и три ночи прервутся звонки.
Ты моё вдохновение и бесконечность.
Не скучай. Я приеду. Три дня - пустяки.

Я грущу по тебе. Я ж живой - не железный.
Торопливо пишу на листочке стихи.
Может быть иногда это даже полезно
Уезжать на три дня, умирать от тоски.

Ты мне снилась сегодня. Такая родная.
Мы с тобою вдвоём потерялись в ночи,
А черёмуха белая, цвет свой роняя,
Нам с тобой улыбалась без всяких причин.

Три таких долгих дня не услышу твой голос!
Три таких долгих дня не увижу тебя.
Я склоняюсь к земле, как надломленный колос,
И кляну пустоту своего бытия.

Значит это правда. Значит это случилось. Человек и сам удивляется, как это могло произойти. Он представляет себе, что держит её в руках и ему кажется, что это не она, а весь мир. Его Мир. И этот мир, так уютно уместившийся на ладошке и похожий на маленькую эльфочку с очаровательными глазками, смотрит восхищённо сквозь бархатные реснички и мило, слегка смущённо улыбаясь, тихо, почти шёпотом, говорит,
- Я люблю тебя, мой Поэт.
- И я люблю тебя, моя Эльфочка, - отвечает он ей. - Я люблю тебя так, как никогда никого до этого не любил. Ты моя радость и моя жизнь. Ты моё солнышко и моя печаль. Ты мой воздух, без которого я не проживу и минуты, и чистый родник, из которого черпаю своё вдохновение. Люблю! Ты слышишь?
- Слышу, - почему-то очень печально отвечает она и слёзки, маленькие, как росинки, слёзки, накатываются на её глаза.
- Ты плачешь?
- Нет, нет. Что ты. Но ты так далеко и от этого мне становится очень грустно.
- Не правда. Я близко. Я ближе к тебе всех на свете. А расстояния... Нет таких расстояний, которые я не смог бы одолеть ради тебя. Веришь?
- Верю, - улыбается она сквозь мокрые реснички. - Конечно верю. Ты мой.
- А ты моя.

Не грусти, не печалься. Я скоро приду.
По пескам, по болотам, по тонкому льду.
Сквозь завалы забот, буреломы страстей.
Я дойду до тебя, стану тенью твоей.

Не страшны мне преграды. Пройду сквозь огни,
Сквозь бессонные ночи и серые дни,
Сквозь густые туманы, косые дожди,
Только не исчезай. Только чуть подожди.

Я приду, вот увидишь. Я буду твоим.
Унесёт наш кораблик горячий Гольфстрим
В те края, где становятся былью мечты,
И где нет никого. Только я. Только ты.

И она вторит эхом. Еле слышно, одними губами,
- Только я. Только ты.
- Только ты. Только я.

Всякое может в жизни случиться. Налетят взбесившиеся ураганы, сокрушая всё на своём пути. Шторма вздыбят океаны, мимоходом бросая утлые лодчонки и громадные лайнеры в клокочущую пучину. Выйдут из себя вулканы, изрыгая огненные лавы, которые будут
сметать целые города, оставляя лишь пепел и хаос за собой. Всё может случиться, но ничто не не сможет убить его любовь. И пусть пройдут годы, столетия, целая вечность, он знает... он знает это точно - ничто и никогда не сможет помешать ему любить её.
И пусть пока она далеко. Это не страшно. Он верит, что рано или поздно они встретятся. И не беда, что потом может быть снова придёться расстаться. Ну и что. Ведь после расставаний всегда остаётся надежда. И мечты. И ожидание. Трепетное и томительное, изматывающее и такое сладкое ожидание новых встреч.

Безобразник август, разогнав прохожих,
Промочил весь город проливным дождём.
Только осень знает, сколько дней погожих
Нам она подарит, чтоб побыть вдвоём.

Пусть погода злится, прослезившись пьяно.
Просто ей завидно. Ты её прости.
Я к тебе приеду поздно или рано.
Только не печалься. Только не грусти.

Скоро, очень скоро горсть рябины спелой
Сентябрю украсит рыжие усы.
Ветер, улыбнувшись, сдует листья с белой,
Ждать давно уставшей взлётной полосы.

И тогда, чуть вздрогнув, серебристый лайнер
Взмоет в небо птицей, унося с собой
Все мои надежды, все мои желанья
К самой долгожданной, к самой дорогой.

Безобразник август, разогнав прохожих,
Промочил весь город проливным дождём.
Только осень знает, сколько дней погожих
Нам она подарит, чтоб побыть вдвоём.

И вот они вместе. Наконец-то вместе. И вроде бы радоваться надо. Душа обрела свой покой. Но не тут-то было. Как часто какие-то мелочи, вполне обыденные вещи отравляют людям жизнь.
Представьте себе: вполне простая жизненная ситуация. У всех такое бывает. Её нет. Он один. Ждёт её, нетерпеливо поглядывая на стрелки часов и ругая себя за это. Ну ушла. Ушла к подружке, что же тут такого? Только на минутку, поболтать о своих женских секретах. Он ходит из угла в угол, монотонно меряя комнату своими шагами, и почему-то нервничает. Чашечка с давно остывшим кофе сиротливо стоит на столе, слегка дребезжа каждый раз, когда он проходит мимо и бросая подрагивающую, причудливую тень на плотно занавешанные шторы, словно поддразнивая. Смятая, так и не прикуренная сигарета скорчилась, как будто в агонии, в массивной пепельнице. Медленно тянется время. Тик-так, тик-так - неторопливо отсчитывают минутки ходики. Уже час прошёл, а её всё нет и нет. И так муторно и неуютно без неё. Ну где же она запропастилась? Ну когда же она придёт? А может она и не у подружки вовсе? Ну что за мысли? Конечно у неё. Но ведь сказала в девять дома будет, а уже начало десятого.Нервничая и злясь то ли на неё, то ли больше на себя, он пытается чем-то себя занять. Ничего не выходит. Всё валится из рук. И опять приходят грустные мысли. Навалятся нежданно-негаданно, будоража душу и сжимая сердце противной, леденящей дланью. И откуда они только берутся? Да кто ж это знает. Настроение просто такое. И хочется поскорей избавиться от них, но не тут-то было. Прилипнут серой паутиной, вызывая такие же серые, неприятные думки и никак не хотят отлипнуть. И такая промозглость внутри и тоска, хоть волком вой. За окном заметает метель, ещё больше навевая грусть и в маленькой квартире пятиэтажного дома, стоящего на окраине города почти на берегу скованной льдом речки, ещё вчера казавшейся такой уютной и милой, сегодня кажется как-то сыро и зябко. А её всё нет и нет.

Заметает зима... И чего ей, старухе, неймётся?.
Чёрт побрал бы года, но и их как-то можно терпеть.
Мне не страшно стареть, страшно только, что меньше поётся,
А однажды совсем не смогу свою песню допеть.

Словно вьюги вскружат, взвоют мысли, упав на бумагу,
Растекутся по ней  беспросветом непрошенных "ять".
Что-то сердце шалит, как разбитая вдрызг колымага.
Мне не страшно стареть, я боюсь лишь тебя потерять.

Время в вечность спешит, я за ним, как кораблик бумажный,
Несмотря на шторма, всё куда-то плыву и плыву.
Я боюсь одного: свежим ветром ворвавшись однажды
Ты исчезнешь опять, всколыхнув лёгким бризом траву.

Заметает зима... И чего ей, старухе, неймётся?.
Чёрт побрал бы года, но и их как-то можно терпеть.
Мне не страшно стареть, страшно только, что меньше поётся,
А однажды совсем не смогу свою песню допеть.

Наконец-то пришла. Насупившись, как ребёнок помогает снять с неё пальто, стараясь казаться сердитым. А сердце так и прыгает от радости, гулко колотясь о грудную клетку и кажется даже на улице слышно, как оно бьётся. Она пришла. Она опять рядом. Тесно прижавшись, мурлычет ему что-то на ушко, рассказывая, как она провела вечер. Он слушает её и не слышит, не понимает ничего. Да и зачем ему это? Главное она с ним и никто ему больше не нужен. Успокаивается душа. Пушистым котёнком свернувшись в клубочек, засыпает, предвкушая радужные сны. Ночь.

Плывёт задумчивая ночь.
Взирая с высоты,
Спешит прогнать тревоги прочь
И серость суеты.

Морфей-чудесник сладким сном
Окутывает явь.
И пусть подольше длится он,
Сомнения уняв.               

Во сне сбываются мечты,
Пьяня своим вином.
И не горят уже мосты,
И дремлет мирно дом,

И наконец желанный свой,
Как в дождь приблудный кот,
Приобретёт душа покой,         
Устав от непогод.

И вот опять осторожно, словно нехотя, укрывшись белой пеленой морозного тумана, наступает утро. Раскрашивая небо розоватыми оттенками, постепенно переходя в более светлые, радостные тона, выглядывает, весело подмигивая новому дню, смешливое солнышко. А вчерашнего серого настроения, как будто и не было. И пусть на улице ещё холодно и задувает колючий ветер, но на душе опять светло и хочеться петь, и хочеться смеяться, и хочеться чего-то такого... И вот они идут по чисто выбеленному городу, держась за руки. О чём-то разговаривают, весело улыбаясь друг другу. Вдруг приотстав и захватив руками липкий снег, лепит быстро снежок и бросает в неё, попав по плечу. Снег, разлетевшись на мелкие кусочки, падает на её лицо, обжигая холодом, за шиворот. Остановившись и задохнувшись от неожиданности, она даже пробует рассердиться, смешно хмуря при этом брови. Но быстро передумав, сама делает пребольшущий снежок и бросает ему прямо в голову, заливисто рассмеявшись при этом и хлопая в ладоши, как девчонка проказница, радуясь удачному
попаданию. Разве можно такое стерпеть? Конечно нет. И тут начинается целая битва, оканчиваюшаяся тем, что оба, обхватив друг друга руками, падают в рыхлый сугроб и что-то крича и хохоча на весь белый свет, стараются ещё больше обсыпать снегом друг друга, позабыв про всё и не замечая никого и ничего вокруг, как будто они одни на всём белом свете и весь мир принадлежит только им двоим. А прохожие случайно оказавшиеся поблизости, испуганно оглядываясь и немало удивляясь, спешат прошмыгнуть мимо, думая, наверное, про себя,
- Ну надо же! Вроде взрослые люди, а ведут себя как дети, - и поскорее удаляются, спеша по своим неотложным делам и бурча что-то себе под нос, вспоминая эту странную парочку. А им было хорошо. Так хорошо, как никогда. Наконец встав, кое-как отряхнувшись и немного успокоившись, вымокшие и помятые, но такие счастливые идут домой, стараясь изображать благочестивый вид. А дома их ждёт ароматный и горячий-прегорячий чай, кровать, покрытая плюшевым одеялом и длинная, бесконечно-длинная, очередная ночь, которая давно уже от нетерпения и любопытства заглядывает в окна, мерцая первыми звёздочками на потемневшем бархатном небосводе.

Вот и снова зима нам рисует на окнах узоры.
Ветер снег закружил, разметая сомнения прочь.
Мне с тобой хорошо. Сквозь прозрачно-хрустальные шторы
Улыбается нам нежным веером звёздная ночь.

Нам уютно вдвоём. Чуть касаясь друг друга руками,
Молча пьём тишину, словно тёплый ромашковый чай.
Я тебе расскажу, как страдал, ожидая веками
Встретить трепетный взгляд, чтобы в нём утонуть невзначай.

Будто два ручейка в поцелуе мучительно томном,
Мы сольёмся в одно, позабыв про мирские дела.
Где-то в недрах души прозвучит надорвавшимся стоном
Звон гитарной струны, раздевая сердца догола.         

Вот и снова зима нам поёт вьюжный блюз полусонно.
Снег кружит и кружит, мысли рыхлым сугробом примяв.
В этом мире смешном и таком несуразно огромном
Мы с тобой две мечты, вдруг нежданно обретшие явь.

Так что же такое любовь? Об этом можно говорить бесконечно и ничего не сказать. Об этом можно промолчать, сказав всё. Любовь - это мир, такой же цветной и ужасно удивительный, ошеломляющий и неопознанный. Любовь - это вселенная. Необъятная и такая странная. Зовущая нас в неизвестность и влекущая в свои призрачные дали. Любовь - это жизнь.

Солнечный луч, как девчонка-проказница,
Вдоль моего плеча
Тихо крадётся, смеётся и дразнится,
Будит, слегка ворча.

Что же ты так разыгрался, любимый мой,
Мне по лицу скользя.
Может и правда, в рубашке сатиновой
В осень родился я.

Я наслаждаюсь волшебным мгновением
И подниматься лень.
Нежность по телу прошлась дуновением
Лёгкого бриза. Семь.

Я просыпаюсь, глаза улыбаются,
Вижу родимый лик.
Ласково губы к лицу прикасаются,
Замер как будто миг.

Лучик хохочет, щекочет мне, балуясь,
Щёку мою с утра.
Слышу твой шёпот, несказанно радуясь,
- Милый, вставай. Пора