Он был отстранен и странен...

*Янина герань)
спасибо за сюжет)*

Он был отстранен и странен. Кого-то ранить
он мог абсолютно ложно, равно, как честно.
Когда подоконник открыто кровил геранью*,
он молча тушил на балконе свой синий "Честер".
Он знал цену тем, кто предал, кого сам предал
случайно или сознательно, и впридачу -
что в память об этом геранью кровит по средам,
и он это вычеркнул, выстрадав. Счет оплачен.
Когда жизнь считает витки, на витки вернувшись,
все те, кто случился выхвачен /проще - схвачен/,
решили, что он не в праве казаться суше,
поскольку вполне отделен и тем удачлив,
поскольку он постоянен, в себе уверен.
/Все думают: быть счастливым - простая малость,
но только - у тех, других, а у них - потери
и ненависть к тем, кому слишком легко досталось
все это/. И он казался им вредным снобом,
картонным божком. Тем страннее и необычней,
что эта мещански-безликая вспышка злобы
ему не давала повода стать циничным. -
Он был отстранен, в отстраненности этой - странен.
/Они угадали следствие, но причину
понять не могли.../ -

Это он здесь кровил геранью,
как выживший, будучи раненным Ей, мужчина...