Конфуций

Перстень медленных проклятий
Надевает дед Игнатий,
Чтобы покарать людей,
Полных жадности идей,
Что в диванах и гордыне
Зреют, как электродыни;
В тишине бормочет скоро
Заклинаний хриплый грай,
А из пачки «беломора»
Через стены, в Ад и в Рай
Лезет разума резина,
Обездвиживая всё,
Дед устал, скрипит дрезина,
А в окно глядит Басё.
Знает он, и это жутко,
Что отныне нет любви -
Есть потрёпанный мишутка
В вечной плюшевой нови.

«…дабы избежать экстаза,
Напрягайте мышцы таза,
И спокойно, без сует,
Как советовал поэт,
Отдаляйте пик желанья,
Дышым ровно, животом,
И свои непослушанья
Удаляем шёпотом…»
Лаской бережных конфузий
В темноте ночной земли,
Как Конфуций в жирной музе
Зрели слепо, как могли -
(стон) во влаге рос душистых,
(крик) в огне бумажных лиц
(зов) сиять в вершинах чистых;
(весть) во грязь упавши ниц,
Бесполезные боренья:
Глупые стихотворенья.

Из стекла высотных зданий,
Жрущих солнечный омлет,
В рощах дивних расставаний,
В ломкой желтизне газет,
Что-то будто просыпалось,
Паутиной тянет – и
Умирает в луже жалость,
Капельками памяти.
Не порвётся. Жил – не надо!
Жил канаты известИ.
В порах зЕркала – помада,
Как углём по извести.
А в лучах опять танцует,
А в воде таится, ждёт,
Он макушку поцелует –
Знает всех наперечёт,
И исчезнут дурь и слабость,
Как спросонья косолапость.

Вербой по весне – зачем же
Шевелится в темя шершень,
А она себе живёт,
Вечерами что-то шьёт,
И читает, спит спокойно,
И не надо ей меня.
В дождик ночью – тихо, гольно,
И – в рассвет; день ото дня,
Всё равно: оно пребудет.
Перебудит, пусть немО,
Лучше, хуже… Не забудет
Как кусают эскимо
Зорь беззвёздных кони ветра;
Обернётся – никого.
Сердца моль объелась фетра.
Счастье: больно и легко.
Сны бы только вымести -
Навсегда. Забудь. Прости.