Александр Самсонов

О вере

Иногда в жизни нашей бывают  мгновенья,
Когда немощный, слабый, чуть тлеющий
                дух
Чуда ждёт от небес и зовёт избавленья,
Отдавая  Всевышнему волю и слух.

Если болен, стоишь на пороге могилы,
Злая немочь твоя неподвластна врачам.
Обратясь к небесам, молишь тайные силы:
«Помоги же! И душу тебе я отдам».

Когда кровь, топчут землю чужие солдаты,
Неудачных сражений печалит итог.
«Помоги! – Кричим, – Бог, одолеть супостата,
И тогда до небес твой поднимем чертог».

Так взывают к Христу в трудный час
                христиане,
Плосколицего  Будду тревожит монгол.
«Нет всесильней Аллаха!» – вопят
                мусульмане.
Ну, а мне-то к кому обратить свой глагол?

Я – воспитанник чёрствой марксистской
                диеты,
Кто в развалинах церкви струёю писал.
Что мне светит на том ли, на этом ли свете,
Если пуст для меня внеземной пьедестал?

Нет души у меня, есть одна микрофлора,
Мои пастыри те, что железо куют.
В чём ты, вера моя? Где моя диаспора?
Где единственный, верный и добрый
                приют?

Пришелец

Я пришелец, рождённый в углу звездолёта,
Не видавший ни птиц, ни небес синевы.
После долгого, словно кошмар, перелёта
Опустился на луг изумрудной травы.

Среди птиц и цветов я стоял на коленях,
Будто в храме, беззвучно молитву творя.
Нет, не враг тебе я – пилигрим Ойкумены,
Стань родной, голубая планета Земля.

И, блуждая по весям, столицам, селеньям,
Оставаясь для глаза людского незрим,
Наблюдал с  интересом, но чаще с
                сомненьем
Всё, что сделано братом разумным моим.

Повидал я и горы, и долы земные,
Видел реки, лишённые жизненных сил.
Обезглавленный лес и пространства
                пустые,
А на месте озёр высыхающий ил.

Человек! Оглянись, как частица живого,
Ты не Бог, ты не царь  и совсем не герой.
Если сам разоритель ты дома родного,
Что оставишь ты детям для жизни земной.

Непонятны пока мне дела человечьи:
Зло играет с добром, нарушая контракт,
Люди алчные Землю родную калечат,
Потому не спешу я пойти на контакт.

Сказка о пяти сёстрах

Архитектура, Живопись, Скульптура,
Родные сёстры Красоты,
С сестрой двоюродной – Культурой
Беседуют без суеты.

«Из нас троих, скажи, сестрица,
Признайся, как считаешь ты,
Коль выбирать тебе случится –
Важнее кто для Красоты?»

Смущённо опустивши веки,
Культура отвечает им:
«Мы все – ничто без человека.
Он даст ответ вам всем троим».

«Эй, человек! – Кричит  Скульптура, –
Скажи, что я тебе родня».
«Ан нет!» – вопит  Архитектура,
И Живопись: «Не выйдет без меня!»

Так человек на это отвечает:
«Для глаз приятна Красота,
А кто её не замечает –
Тому не жизнь, а маета.

Без Красоты не радует жилище.
Без Красоты картина – это хлам,
Кто Красоты не ценит – духом нищий,
А без неё ваянье – просто срам.

Так радуйте людей! Творите!
Сестре своей служите – Красоте,
А дело рук к высокому стремите,
Всегда паря на этой высоте».

Вдохновение

Болею болезнью опасной:
Вирусом стихосложенья.
Забавою тешась прекрасной,
Слов подбираю значенья.

Строк хоровод составляя,
План выполняю сюжета.
С рифмою в жмурки играя,
Меняю основу куплета.

Слово ищу золотое,
Заросли слов раздвигаю.
Срывая соцветье резное,
Воздух руками хватаю.

Зову вас на помощь, Минерва,
Евтерпа и мудрая Клио,
Смычком проведите по нервам,
Волшебное дайте огниво.

Чтоб сполохом вспыхнули рифмы,
Мороз пробежал по коже.
Чтоб мог бы беззвучно крикнуть:
«Творить я умею тоже».

Когда найду эти строчки,
Смотрю на них, заворожённый,
Читаю сто раз до точки,
Молчу, как Перуном сражённый.

И радуюсь я без меры,
Словно дитя игрушке,
Будто достиг стратосферы,
Касаясь щекой подушки.

Стихов одержим я бесом,
В них мысли мои и чувства.
Одним подогрет интересом,
А верую в Бога искусства.