Все в чужое глядят окно...

На каких весах взвешивают наши грехи и добрые дела? Все мы грешны - в той или иной степени. И добродетельны - тоже.  Но задумываться об этом каждый начинает в разное время. Наиболее зримо этот процесс прослеживается у поэтов. Так как настоящая поэзия, на мой взгляд, всегда исповедальна. Прозаики тоже не исключение. Сужу об этом по документальной книге Натальи Громовой "Все в чужое глядят окно" (М., 2002). Она о писательских судьбах в эвакуации. В годы войны многих литераторов судьба забросила в Ташкент: Анну Ахматову, Алексея Толстого, Лидию Чуковскую, Марию Белкину, Владимира Луговского, Николая Погодина, а также Елену Булгакову, Георгия Эфрона (сына Марины Цветаевой),Фаину Раневскую... В книге приведены их письма, дневники, стихи той тяжёлой поры. Это и повествование, и уникальный коллаж, многое печатается впервые, в частности, переписка Е.Булгаковой и В.Луговского. Анна Ахматова чудом выжила в эти годы: она дважды болела брюшным тифом, затем скарлатиной, ангиной... И в это же время были написаны стихи, кторые вошли в золотой фонд отечественной поэзии. Язвительный Мур (Георгий Эфрон) называл писательскую колонию в Ташкенте "вороньей слободкой". И у него часто были для этого основания...
А я для себя открыла замечательного поэта и яркую, незаурядную личность - поэта Владимира Луговского, человека трагической судьбы, именем которого когда-то было названо одно из старейших литобъединений в Казани. В эвакуации он жил вместе с сестрой Татьяной, художницей, и с парализованной мамой Ольгой Михайловной, которая вскоре умерла.

Нет, мама, смерти! Нет!
Нельзя расстаться
С твоей походкой поутру за дверью,
С тобой, которой имя было - Ольга.(...)
Я через тысячи летящих поколений
Всё от тебя схватил - движенье, брови,
И голос мой, и поступь, и усталость.

В.Луговской