Роберт Хилльер Стихотворения разных лет-3

Роберт Силлимэн Хилльер  Родная бухта
(Перевод с английского).

Пришли ли все челны назад ?
Не в море ли их паруса ?
Взбираюсь глянуть на закат
под самые небеса.
Лонг-Айленд - тёмная гряда.
Вокруг лишь синяя вода.

Мне жаль, что краток славный день.
Он нынче так хорош !
Всего того, что скроет тень,
потом уж не вернёшь.
Да будет наша жизнь долга.
Пусть добрый бриз ласкает берега.

Robert Hillyer Home Port

Have the boats all come home yet ?
Are the sails off the Sound ?
From the masthead of sunset
I look far around;
The blue water is empty now
Under Long Island's dark brow.

The day should never end at all,
A happy day like this.
I must remember to recall
When things go amiss
The fair wind that failed never
And how I wanted to live for ever.

"The American Mercury", August 1949


Роберт Силлимэн Хилльер  На якоре
(Перевод с английского).

Как не мечталось никогда,
здесь улеглись мирские страсти;
в порту - любезная вода.
На мачтах убраны все снасти.

Внизу на соснах - желтизна,
то отблеск звёздного сиянья.
Душа ничем не смущена
и не томится в ожиданье.

Вся эта радость не нужна
лишь тем, кому бы в бой хотелось,
чья жизнь без бури не полна,
в ком жарко полыхает смелость.

А здесь убрали паруса.
Здесь можно выждать, не печалясь.
Туда, где стонут небеса,
все ветры без меня умчались.

Robert Hillyer  At Anchor

The mast is bare, the sail is furled,
The water is as calm as love
That finds beyond the passionate world
A harbor that it dreamed not of.

The pines upon the shores reflect
The amber evening constellation,
There's nothing further to expect
But freedom from all expectation.

That is a joy not understood
By those who chase the wind;  it seems
To hearts all flushed with hardihood
A dreary reckoning with dreams.

But I am one who rests content
When masts are bare and sails furled,
Knowing the way the wind went
After it blew me from the world.


Роберт Силлимэн Хилльер   Возрождённый
(Перевод с английского).

Я между двумя мирами,
тем, что здесь, не за горами,
и предвечным, что над нами.

Я лечу, как лист осенний,
в гуле зимних песнопений,
избавляясь от сомнений.

Что найду под зимней стылью ?
Сокровенное обилье ?
Вольный дух ?  Быть может, крылья ?

Возвратится ль вера детства,
чтоб душевно опереться ?
Прекратятся ль боли в сердце ?

Не сыщу ли ключ к прочтенью
тайн, как всем прийти к спасенью
и добиться возрожденья ?

Что да как ?  Тогда бы разом
я б явился в мир с рассказом,
да трепещут дух и разум.

Я не скрытен. Я готов.
Только каждый, кто толков,
понимает всё без слов.

Robert Hillyer  Resurgent

Between two world, caught !
The world that can be bought,
And the one too long unsought.

Like winter shoveling out
From under drifts, I, stout
With dayspring, shake off doubt.

What is it I have found ?
Roots rich in the warm ground ?
Breath free ? Free Wings unbound ?

God whom the child knows ?  Soul
Recaptured ? Heart made whole ?
Gate open without toll ?

There is a key that's worth
Just what you learn of Earth
From the moment of rebirth.

I am too tremulous now
To tell you where or how
But the frown is off my brow,

The greed is off my hands;
And he who understands
No further word demands.


Роберт Силлимэн Хилльер  Двадцатый век
(Перевод с английского).

Нет, это не время,
не время,
не время, а бремя.
Даже для объятий
оно некстати.
Даже для этих вот строк
оно невпрок.

Нынче Май -
весенний рай.
Дождь лепестков -
лишь ветер подунь.
А я уж готов.
Сказали: "Ступай !"
Ведь нынче Май,
а завтра - Июнь.

Пошла стрельба
из дурацкого лука -
моя Судьба,
а, значит, Разлука.

Нет, это не время,
не время,
не время, а бремя.
Даже для объятий
оно некстати.
Даже для этих вот строк
оно невпрок.
Нет ... !

Robert Hillyer XXth Century

There is no time,
No time,
There is no time,
Not even for a kiss,
Not even for this,
Not even for this rhyme.

It is May
And blossom away
In sifted snow
Under the moon.
I only know
That I can not stay,
For today is May
And tomorrow June.

An arrow shot
From an idiot's bow,
That is my lot
And I must go.

There is no time,
No time,
There is no time,
Not even for a kiss,
Not even for this,
Not even for this rhyme, -
No ... !

Роберт Силлимэн Хилльер  Осенняя швартовка
(Перевод с английского).

Настанет осень - нужен будет кров.
Ходи до сентября по морю,
а в листопад, с приходом холодов,
свежеют зори.
Погонит ветры Северо-Восток.
То там, то здесь проснутся шквалы
и волны бросятся внаскок,
колебля скалы.
Тогда моряк, усталый от штормов,
сказав: "Прощай !" - каюте,
войдёт в свой дом в строю домов
и заживёт с уюте.


Robert Hillyer  Autumn Mooring

In the autumn a man needs a home;
He may sail the summer away,
But when leaves fall and cold winds come
And the steel-white day
When the northeast wind is at large in
The ruined sky, when the shock
Of the sea shakes the foaming margin
Of murderous rock;
Then he turns his back to the storm
And crosses the lawn to his door
And steps inside, and is warm
To the very core.


Роберт Силлимэн Хилльер  Народная песня
(Перевод с английского).

Подружки не дождаться никогда !
На речке, там, где синяя вода,
она кричит волнам: "Вернитесь вспять !"
А те спешат подальше убежать.
"Ну, чем не угодил вам бережок,
где я живу и где живёт дружок ?
Тогда и я пойду с тобой, река,
до моря - прочь от грустного дружка !"
Под звёздами безмолвная вода,
чьи волны убегают навсегла...

Robert Hillyer Folk Song

The stars came, but her Love came never,
And standing there on the bank of river,
"Come back !" she said to the wave of the river,
But they hurried away and they came back never.
"You come not back to the land of my lover",
She said to the hurrying waves of the river,
"Then will I go with you, waves of river,
To oceans far from the land of my lover".
Under  the starlight the girl and the river
Hurry away and they come back never.


Роберт Силлимэн Хилльер Приобретение
(Перевод с английского).

У букиниста, перерывши полку,
всего за дайм купил я том стихов,
чтоб он не залежался там без толку.
На форзаце автограф был таков:
"Со всею теплотой - кузену Джеку !"
Но рядом первозданной чистотой
сверкали, кстати, и ещё три тома,
подаренных "со всею теплотой"
поэтом, видно, не чужим для дома,
не прочитавшему их человеку.

Я дал три дайма и забрал всю стопку.
Пока поэт был жив, я с ним дружил.
Мы порознь шли, протаптывая тропку.
Во имя дружбы мы не рвали жил.
Постфактум я о нём судить не буду.
Десяток лет назад он заболел.
Назад лет двадцать - он достиг успеха.
Лет тридцать вспять - из-за сердечных дел
ему частенько было не до смеха.
Вот всё о нём. И это не в осуду.

А что ж его кузен ? Ничтожный мистер,
раз книги поруганию подверг,
за грош позволив, чтоб любой филистер
лез в сложный поэтичный фейерверк,
что в моде лишь у тех, что помудрее.
Но Джека, может быть, в живых уж нет...
Я размещу те книги у оконца,
прорежу плющ, чтоб был поярче свет -
и пусть на них глядит почаще Солнце,
"со всею теплотой" из Эмпирея.

Robert Hillyer  An Acquisition

In Muse's Bookshop, at the very back,
I purchased for ten cent a book of verse
To save the poet and that "Cousin Jack"
Whom he regarded warmly in a terse
Inscription on the flyleaf, from disdain;
Only to find that Cousin Jack had shed
Three other volumes by the family bard,
Each in its paper cover still unread,
And each, presented with "my warm regard",
Presented, dated, signed - all quite in vain.

I put down three more dime and bought the lot:
This poet, long ago, had been my friend
As far as he was able, which was not
Much further than a gaining of an end -
But memory has no need to judge the dead.
Going back ten years, I can see him sicken;
Going back twenty, proud and climbing high;
Going back thirty, pitifully stricken
With first experience of love's perfidy,
And, for my part, there's no more to be said.

And Cousin Jack ?  He must have been a savage
To sell these to a second-hand bookstore,
Where vulgar and philistine eyes could ravage
The metaphysics and metaphor
That clutched at fame but chased the vogue too hard.
Yet maybe Cousin Jack is dead himself.
And all his books are in the bargain basement.
Well, there's an end. I'll put these on the shelf
Where, if I clip the ivy from the casement,
The sun will penetrate with warm regard.


Роберт Силлимэн Хилльер  Зала в стиле барокко.
(Перевод с английского).

Несчастный Браммелл* проклинает мир,
где он - ни знаменитость, ни кумир.
Безвестен, хоть не молод, и бранится
по поводу исчезновенья Ритца**.
Четыреста семейств сошлись на бал,
а он лишь по случайности попал.
Под люстрами танцуют котильоны,
а он сидит, как белая ворона.
У мистресс Астор*** громче всех имён
сейчас МакАлистер**** превознесён.
У Браммелла гардения в петлице
по-траурному пахнет и глядится,

Прослывши в молодости поэтичным,
притом претонким и вполне приличным,
он выбрал курс, приемлемый для дам,
но сам предстал весьма комичным там.
Трезвон он поднимал довольно шумный,
но, оказалось, вовсе не разумный.
Сейчас он принял импозантный вид
и кланяться всем встречным не спешит.
Он норовит дождаться котильона,
где перед ним запляшут миллионы -
не жидкая здесь собранная знать -
МакАлистеру там не просиять !


Robert Hillyer  In the Baroque Room

Poor Mr.Brummell*, now grown middle-aged,
Is seldom pointed out and never paged.
Indignantly, unrecognized he sits,
And blames the disappearance of Ritz**.
He broods on high Society brought low,
The smart Four Hundred scattered long ago,
Cotillions under crystal chandeliers
Before his time but not beyond his tears,
And day when Mrs Astor***'s golden name
Touched Ward McAllister****'s to gilded fame.
Last night's gardenia in his neat lapel
Grows yellow with a faint, funeral smell.

When he was young, he was considered pensive,
Somewhat poetical but not offensive,
Until he chose a course that, as a rule,
Is left to woman and to ridicule:
Social ambition, to whose shaky rung
Quite high, but not quite high enough, he clung.
Now silhouetted in the sunset casement,
He will not make his bow of self-effacement
Until he's summoned to that last cotillion
For the Four Hundred - and four hundred million,
Where Mrs.Astor's marble name confers
No light at all on Ward McAllister's.

Примечания.
*Brummell - фамилия весьма распространённая в американских учёных, деловых и светских
кругах. Благодаря одному из известных исторических персонажей, она стала почти нарицательным словом.
**Ritz - скорее всего, речь идёт о известнейшем в мире предпринимателе и администраторе
в гостиничном деле Ритце(Cesar Ritz, 1850-1918), у которого в 1897 г. приключился
значительный временный провал в его деятельности.
***Каролина Астор (1830-1908)- супруга миллиардера Уильяма Бэкхауза Астора (1829-1892),
которая в конце XIX - начале XX века была некоронованной царицей и законодательницей нью-йоркского светского общества, где задавала балы для избранных "Четырёхсот Семейств".
****Ward McAlister - видный адвокат, друг и главный советчик мистресс Астор.


Роберт Силлимэн Хилльер  Колыбельная
(Перевод с английского).

Челнок едва-едва
скользит в озёрной шири.
Раз... два...
Три... четыре...
Удар веслом.
Гребок назад.
Пауза. Поворот -
и снова вперёд !
Вода кругом.
С весла - водопад.
Повсюду тишь -
всё глуше да глуше.
Летучая мышь ? -
Сова из плюша !
А ветер зачах.
А рыбкам спится.
А кролик таится
в прибрежных кустах.

Челнок едва-едва
скользит по шири.
Раз... два...
Три... четыре...
Едем по плёсам,
будто покосом.
Ропот под носом -
гнётся трава.
Раз... два...
Скользим по шири.
Три... четыре...
 
Волны молчат.
Все мирно спят.
Все сладко спят.
Раз...
Два...
Никакой суеты.
Все заснули - даже ты.


Robert Hillyer Lullaby

The long canoe
Toward the shadowy shore,
One...two..
Three...four...
The paddle dips,
Turns in the wake,
Pauses, then
Forward again,
Water drips
From the blade to the lake.
Nothing but that,
No sound of wings;
The owl and bat
Are velvet things.
No wind awakes,
No fishes leap,
No rabbits creep
Among the brakes.

The long canoe
At the shadowy shore,
One...two...
Three...four...
A murmur now
Under the prow
Where rushes bow
To let us through.
One...two...
Upon the shore,
Three...four...
Upon the lake,
No one's awake,
No one's awake,
One...
Two...
No one,
Not even
You.

Роберт Силлимэн Хилльер  Никогда не страшись...
(Перевод с английского).

Не страшись той скрытной птицы,
что живёт среди болот.
Если даже, глядя в очи,
кто-то что-то наплетёт,
помни: это небылицы,
наважденья тёмной ночи.

От высокой белой цапли
никакой не жди беды.
Здесь не может быть урона.
Здесь эдемский плеск воды
да с весла стекают капли -
мчит ладья из Авилона.

В темноте плыву наощупь,
опасаюсь сесть на мель.
В полумраке видно плохо.
В полном мраке - цитадель.
Те, что здесь бывали, ропщут:
говорят - луна здесь - кроха.

Здесь волшебные предметы,
здесь священный пантеон.
Здесь собрался в тайном зале
цвет всех рыцарских времён,
Золотым Руном одеты,
пьют из Вечного Грааля.


Robert Hillyer "Never Fear..."

Never fear the phantom bird
Meditating in the Fens,
Night will come and quench your eyes.
Blind at last like other men's;
Never fear the tales you heard
In the rhetoric of lies.

Nothing here will challenge you.
Not the heron, tail and white.
Countersign upon the edge
Of the waterfall of night.
This is Avilon*'s canoe,
Eden murmurs in the sedge.

Here. My hand in pledge of rest.
Drift at random, all is well.
Twilight is a slow lagoon.
Dark will be a citadel.
Travelers who know the west
But report the waning moon.

In the citadel of peace
Hang the trophies of the world.
Yet no barons don their mail.
And no pennant is unfurled.
Daily robe, the Golden Fleece,
Daily cup, the Holy Grail.

*Примечание.
Авалон: у Роберта Хилльера Авилон, у Альфреда Теннисона Авилион.
Это место упокоения блаженных, парадиз из кельтсих легенд, из сказаний о короле Артуре
и о рыцарях Круглого Стола. Авалон - остров или полуостров, либо счастливая долина,
где правила фея Моргана, где родилась фея Мелюзина. Туда, получив смертельную рану, был
увезён феей Морганой король Артур...