Горький сахар

Почти шестнадцать Мише было.
Далёкий хутор, жизнь полна         
Больших надежд, стремлений, силы...
Внезапно грянула война.
Потом –  товарные вагоны,         
Отчаянье и духота,               
Животный страх и плач, и стоны...   
Везут зачем? Везут куда?

Германия, Ландау, лагерь,               
Бараки, сахарный завод,               
Со свастикой фашистской флаги...
Враждебен даже небосвод.
Работа до изнеможенья,
Ведь остарбайтеры - рабы.
И люди стали бледной тенью,
С нашивкой OST - клеймом судьбы.
На доски падали устало               
В рубцах от каторжных удил.
Усталость - колыбельной стала,
А голод каждый час будил.
В бараке люди умирали               
В бреду и мыслях о еде.
Живые – жадно разбирали
Гнилую брюкву в баланде.
Остаться человеком сложно,               
Ведь голод брал всех под прицел,            
Как снайпер - выжить невозможно.         
И, мало кто остался цел.

Манил под чанами так сладко
Застывший сахар на полу               
И Миша грыз его украдкой,         
Как в детстве с дерева смолу.
Нацист избил его за это
Прикладом, плетью, кулаком.   
От боли Миша до рассвета
Стонал, сжав зубы, в горле ком.
Но рано утром на работу
Под крики «русс свинья», под плеть.
И запах патоки - до рвоты
Да мысль одна — нельзя болеть.
И просто так, и по приказу,               
В том были капы так дружны,
Больных уничтожали сразу,       
Ведь рейху крепкие нужны.

Таких, как Миша, было много:
Весёлых, сильных, молодых.       
Они все шли своей дорогой —   
Война ударила под дых.
Жестокость Землю содрогала,
Разбив терпения сосуд.               
Но жить им вера помогала               
В Победу, Мир и Высший суд.
О них так много лет молчали —   
Одна из страшных тем войны.         
В ней боли много и печали,            
И унижений без вины.

Домой вернулся Миша, к маме,
Лицом к её рукам припал.               
И дома он под образами      
Впервые безмятежно спал.
Его в те годы не убило,               
Но сердце ранило войной.            
Когда вернулся -  двадцать было.            
А парень тот — мой дед родной.

И мне он рассказал об этом,
Сгребая крошки на ладонь.
Их съев, промолвил: «... ждал Победу,
Как воздуха глоток сквозь стон!»

    Памяти моего деда,
Игнатенко Михаила Сидоровича.