Разумные консерваторы

    «Тупая школа, тупые правила!!» - лихорадочно проносилось в голове у Кейт.
Она сидела под лестницей и размышляла, где бы спрятаться.

     Всё началось четыре часа назад. Стоило ей и её другу – Мэту – поправить учителя русского языка на уроке, как тут же прогремела сирена. В класс ворвалось несколько амбалов, готовых взять их и увести. Но Кейт ухитрилась укусить того, кто её удерживал, за палец. Ошалевший на секунду громила ослабил хватку, и она вырвалась. Мэт же к тому моменту уже успел скрыться за поворотом… Это была странная школа странного государства, где всех равняли под одну гребёнку. Ни шага влево, ни шага вправо. Все равны, а точнее – безлики. Это была фабрика по выпуску штампованных образцов одной модели. Те немногие, кто пытался выделиться, отправлялись в кабинет директора. Дальнейшая их судьба была неизвестна. Все знали только одно – нельзя выделяться. Животный ужас превращал их в скотов, не имеющих собственного мнения. Обуздать страх для них было сложнее, чем погубить собственную личность. Люди походили на  роботов, задачей которых было не выделяться. Выпустившись, они так и шли бесцельно по жизни, растя своих детей по тому же образцу, который был навязан им в школе. На таких идеологических началах было взращено несколько поколений людей, которые сами себя называли «разумными консерваторами». Не было войн, не было бедствий и бунтов, не было ропота толпы и недовольства граждан. Люди боялись. И поневоле всем были довольны. Любая попытка противиться пресекалась на корню. Все жили в мире и в…страхе. «Мы лишь хотим сделать мир счастливым и  безопасным. Задумайтесь, дамы и господа, что было бы, если бы каждый из нас начал говорить то, что ему вздумается; то, что он хочет? Поднялся бы гул, в котором не было бы слышно кого-то одного. Лишь ближние бы услышали друг друга и начали спорить. Их споры задели бы остальных ближестоящих, и так по накатанной. И что бы мы получили в итоге? Ничего хорошего! Лишь раздоры, переходящие в войны. Так давайте же создадим свой мир, где нет выскочек, упрямцев и бунтарей. В конце-концов, задумаемся о самих себе и о людях в целом. Для нас важно наше счастье, которое можно получить и не путём бездумной строптивости. Вы сами мешаете своему счастью. Так давайте же все вместе построим мир для себя, а в последующем и для своих потомков? Разве не к этому стремилось всегда человечество? К безвредному миру?» - говорил президент Дамб Вирд. И этот механизм работал настолько слаженно, что за три десятка лет люди, пытающиеся сказать своё слово, расценивались как психопаты и уроды. Их преследовали, их находили и их устраняли. Брат предавал брата, друг выдавал друга ради сохранения мира во всём мире. Подлость, предательство и  малодушие стали залогом успеха в этом обществе.…

     Вдруг послышался топот. Кейт насторожилась. И не напрасно – к ней приближался один из этих амбалов. Она рванула вверх по лестнице, сбивая на ходу школьников, которым, как казалось, не было до этого происшествия дела. Амбал был, к счастью, не настолько ловок, как Кейт, но достаточно быстр. Она интуитивно ощущала его совсем близко за своей спиной. Но вот он запнулся о ступеньку, и у неё появился шанс скрыться. На этот раз это был женский туалет. Она вбежала в него, оставляя двери открытыми, чтобы преследователь не заподозрил её присутствия там. Добежав до конца, она спряталась в кабинке, предварительно забравшись на унитаз, чтобы не было видно ног. Ей было тошно и страшно. Она плакала от ощущаемой безысходности.
     «Долго я так не протяну, - думала она, переводя дыхание. – Они всё равно поймают меня. Меня выдадут другие. Выдадут с головой. Ну конечно, им нечего терять. А как там Мэт? Надеюсь, его ещё не нашли. А может они забудут про нас?... Нет, они всё помнят. Чёртовы ослы. Они меня навсегда запомнили. А может перестать бегать и сдаться? Может, они помилуют? Нет... не помилуют. А сдаваться я не намерена. Лучше умереть за идею, чем жить без неё. Да, определённо так… Но что это?». Кейт прислушалась. Казалось, что кто-то прошёл в туалет. Её охватила паника – некуда бежать! В висках застучало. Она едва могла дышать от волнения. По тяжелой поступи она поняла, что это никак не девушка.
     «Может это та толстая девушка Джинни? Нет, это не она – останавливается  и заходит в каждую кабинку…Ну всё, мне конец…»
      Она уже слышала тяжелое сопение амбала; уже видела тень, отбрасываемую им на пол. Считая каждый его шаг, она успокаивала себя и пыталась придумать, как вырваться.
      «Самое отвратительное, что дверь открывается вовнутрь... Чёрт. Так бы я могла ударить его дверью, но тут…Перелезть через стенку не получится – увидит и успеет переместиться…».
      Волосатая рука открыла дверь. На секунду Кейт показалось, что она ослепла от страха. Амбал стоял напротив неё. Не мешкая, он схватил девушку и сжал до боли…

      Мэт нёсся, как лань, по лестнице. Мысли в голове менялись лихорадочно быстро и перепутались вовсе. Но одно он знал точно – нельзя попадаться. Иначе – забвение. Да, он знал, что делают с теми, кто протестовал. Им стирают память. И отправляют выкачивать дерьмо из канализаций. Эти люди были как бы низшим слоем населения. Никто не знал, откуда они приходят. Но Мэт догадывался. Однажды он видел своего брата в костюме чистильщика, который пару лет назад посмел высказать протест против идеологии, которую ему подсовывали. Мэт не знал, сколько ещё так будет скрываться. Ему мерещилось, что всё вокруг эфемерно. Он не верил в происходящее. Его до этого спокойная жизнь разрушилась в одно мгновение, стоило только сказать слово «против».
       «Неужели общество согласно жить в мире, полном бессмыслия? Они же хоронят сами себя заживо. Живые мертвецы…»
      На самом деле он не знал, почему скрывается. Ему было известно, что рано или поздно его поймают. Он достоверно знал, что бесполезно убегать. Но до конца не хотел сдаваться. Он не мог себе этого позволить. Намного бессмысленней было бы сдаться, отвергнув свои идеи, чем бороться за них до конца. «Концом» он считал именно тот момент, когда стирают память и закладывают эту идеологию. После этого он будет не жить, а существовать.
       «Пускай убьют!! Лучше умереть физически, чем духовно».
       Одно он знал точно – нельзя спускаться на первый этаж. Там его поджидает охранник. Но в то же время первый этаж – выход из школы. Но на улице ещё страшнее: полиция, тайные агенты. Как-то раз он слышал, что в городе есть убежище «протестантов». Они собираются и готовят восстание. Но их мало, слишком мало…
       Вдруг Мэт услышал крики. Крики Кейт. Её несли к директору. Он ринулся быстрее по лестнице, чтобы успеть обогнать амбала с ней. Ему удалось проскочить. Тот, кто бежал за ним, столкнулся с удерживающим Кейт. Удар был настолько силён, что амбал попросту потерял равновесие и выпустил её. Она тут же вскочила и помчалась за Мэтом. За ними кинулись те оба, но было уже поздно – школьники убежали на четвёртый этаж.
       Времени сказать что-либо совсем не было. Они знали мысли друг друга. Поэтому, не сговариваясь, пытались определиться с местом, где бы им скрыться. Оба уже задыхались от бега. Ученики мельтешили перед глазами. Они были слишком трусливы, чтобы помочь, поэтому делали безразличный вид. Самые гнилые же пытались подставить подножку, подсказывали направление, в котором скрывались друзья, или просто вставали у них на пути. В один из таких моментов Мэт споткнулся и упал навзничь. Кейт услышала лишь короткий крик. Обернувшись, она увидела приближающихся громил. Не успев подняться, Мэт был схвачен и скручен. Кейт лишь стояла и наблюдала. Она не могла пошевелиться и лишь широко открыла глаза и рот. Один из бугаев поднял глаза на неё и немедленно рванулся с места. Кейт опять помчалась, но уже одна.  Краем глаза она заметила, что Мэта несут к кабинету директора, который находился как раз на четвертом этаже. Кейт решила сделать круг, чтобы оказаться рядом с кабинетом. Она побежала на третий этаж по главной лестнице. У неё была надежда на то, что она сможет как-нибудь попасть на запасную лестницу в левом крыле, которая как раз приходилась рядом с директором. Ей было плевать на опасность – нужно было спасти Мэта. Забежав на третий этаж, она скрылась за дверью. Да, это было глупо, но ничего более гениального ей не пришло в голову. Она лишь хотела пропустить амбала вперёд себя. Тот на полной скорости ворвался на этаж, но, пробежав метров пять, остановился – он не понимал, куда она могла так быстро скрыться. Но этого замешательства ей было вполне достаточно – она скользнула обратно в проход. Хоть руки её почти не слушались, она сумела задвинуть щеколду. Как раз вовремя – громила ударился в дверь, и она чуть не слетела с петель. Кейт понеслась на второй этаж. Там она снесла с ног какую-то девчонку, которая тут же истошно заорала, зовя амбалов. Стиснув зубы, Кейт понеслась ещё быстрее к левому крылу. Двадцать метров, десять, пять…проскочила!! Она стрелой полетела на четвёртый этаж. Вылетев с лестницы, она лихорадочно пыталась найти убежище, из которого могла бы наблюдать за происходящим и чтобы не оказаться в ловушке. Оказалось так, что Мэт уже был у директора. Дверь была отворена ровно настолько, чтобы Кейт смогла видеть своего друга. Она была совсем рядом, потому что не успела спрятаться, и хотела ворваться, но было уже поздно – Мэту на лоб приклеили что-то наподобие лейкопластыря и резко отодрали…память стёрта. Слёзы бессилия больно обожгли её щеки. Она поняла, что осталась одна…совсем одна.
      «Что дальше? Когда схватят меня? Куда бежать? И с кем бежать…».
       Кейт была подавлена. И не столько из-за того, что её преследуют, сколько от осознания своего одиночества. Да, она осталась в этом мире совсем одна. Без людей, которые её понимают…Но всё это пронеслось у неё в голове за пару секунд. Нельзя было мешкать – её могут поймать…