Без вести пропавший

 Когда в заложники берут-
 в Бейруте или же в Юрге,
 знай, террорист и лих, и крут,
 и даже если боль в ноге,
 беги, втянувши в плечи голову,
 ложись, когда кричат: "Лежать!",
 и вот уже повсюду-горы,
 и вобщем -некуда бежать.

 На голове мешок, как шок,
 пинок под зад. Держись братишка!
 И пронимает до кишок
 мысль -это всё-таки не книжка,
 прочитанная перед сном,
 не сон, а явь- и ты заложник,
 и мысль лишь только об одном:
 "Какая лажа!"

 Ты о войне хотел писать
 и в кадре быть телеэкранном?
 Но жизнь твоя, моя краса,
 для снайпера, как то ни странно,
 только подвижная мишень,
 в толпе, в кипенье смуты вечной,
 затоптан будешь , как Мишел,*
 не битломанами, конечно.

 Так что пригнись, когда велят,
 не дёргайся, дыши поглубже,
 а репортаж-на кой те ляд,
 тебе, заложнику, он нужен?
 Пока оценят-сколько стоишь,
 не помышляй, чтобы дать дёру,
 а если только вдруг заспоришь,
 напорешься на пулю - дуру.

 И вот ты всё-таки в эфире,
 твой голос и твой кинокадр,
 нет, то - не из воздушки в тире,
 а Грозный или Кандагар.
 Багдад то или деревушка,
 где в злачной яме умирал,
 у "духа" гордого мушке,
 иль на уме у генерала.

 Ты без вести пропал. Исчез.
 Бесследно канул. Растворился.
 И даже детективщик Чейз
 такого бы не сотворил.
 Молчит примятая трава
 в том месте, где ступил на мину.
 Отрезанная голова.
 Штурм Грозного, дворца ль амина?

 Твой микрофон в твоёй руке
 оторванной, а не граната.
 У горизонта в далеке
 пыля, уходят танки НАТО.
 И телекамиера в пыли
 слепит глаза, сверкая бликом,
 пока начдив не скажет "Пли!",
 чтоб уничтожить все улики.


  *"Мишел" -героиня песни  Beatles, посвященной бортпроводнице, затоптанной фаннатами на аэродроме.