К Гёльдерлину

Пребывание наше недолго, пусть даже
на родине. Из завершенных картин
дух низвергается слишком стремительно на
завершившего. Море лишь вечно. Здесь же
слишком усердно паденье. Из чувства свободы —
в виновное, в кару, все ниже.

Тебе, о могучий, тебе, заклинатель, была
картиной вся жизнь, устремленная в слово. Когда ты
говорил ее, строки судьбой замыкались. И смерть
в самой нежной ждала; ты вступил в нее, но
бог-вожатый увлек тебя дальше, за грань.

Дух-странник, о из бездомных бездомный! Как же
живут они в теплых стихах, домовито, надолго
поселившись в тесном сравненьи. Причастные. Ты лишь —
словно месяц в ночи. А внизу загораются, гаснут
огни на твоей, застывшей в священном испуге,
земле. Что к тебе прикоснулась прощаньем. Кто мог бы
бескорыстнее, чище уйти, чтоб оставить
целое ей, так же свято? И так же
свято играешь ты сквозь несочтенные годы
счастьем безбрежным, как будто оно не укрыто
под замком, просто где-то лежит на траве,
забытое богом-младенцем, ничье.
Ах, высокие духом тоскуют о том, что ты строишь
безмятежно, камень на камень: стоит. Но само
крушенье тебя не смутило.

Зачем, если был он, был вечный, зачем до сих пор мы
земного страшимся? Ведь можно по опытам первым
чувству учиться, чья  склонность в пространстве
грядущем — неведома нам.

(Перевел Евгений Борисов)



An H;lderlin

Verweilung, auch am Vertrautesten nicht,
ist uns gegeben; aus den erf;llten
Bildern st;rzt der Geist zu pl;tzlich zu f;llenden; Seeen
sind erst im Ewigen. Hier ist Fallen
das T;chtigste. Aus dem gekonnten Gef;hl
;berfallen hinab ins geahndete, weiter.

Dir, du Herrlicher, war, dir war, du Beschw;rer, ein ganzes
Leben das dringende Bild, wenn du es aussprachst,
die Zeile schloss sich wie Schicksal, ein Tod war
selbst in der lindesten, und du betratest ihn; aber
der vorgehende Gott f;hrte dich dr;ben hervor.

O du wandelnder Geist, du wandelndster! Wie sie doch alle
wohnen im warmen Gedicht, h;uslich, und lang
bleiben im schmalen Vergleich. Teilnehmende. Du nur
ziehst wie der Mond. Und unten hellt und verdunkelt