Башенки с золотыми драконами

Просыпаются звёзды и смотрят, шепчась, на становище
Удивлённо, тревожно и зорко с июльских небес:
Где-то бродит во мраке моё дорогое чудовище,
Соловьиною трелью тревожа нахмуренный лес.
Для чего ты, пришелец, опять возвращаешься к заводи
Этой ночью безлунною, пряча рога и клыки,
И печально поёшь о царевне, убитой на западе,
Чьи глаза так лукавы и нежные пальцы - тонки?..
Нас двенадцать сестёр, странный друг мой, я - самая младшая.
Говорят, я кому-то просватана строгим отцом
И однажды меня увезут - мимо каменных башенок
С золотыми драконами и семиглазым лицом.

Всё печальнее сёстры становятся, всё молчаливее,
И не смотрят друг другу в глаза, и не спят по ночам -
Потому что, мой друг, ночь за ночью поёшь ты под ивами
Языком соловьиным, в котором любовь и печаль.
Крестоцвет и полынь у оврага истоптаны дочерна,
И крадутся слова по уснувшей во мраке земле
Об убитой царевне и юной царевниной дочери,
Росшей диким цветком в неродной чужеземной семье,
Заставляют сестёр забываться и думать: которая?..
Желтоглазая ревность кладёт им ножи в рукава.
И, как будто почуяв добычу, слетаются вороны
И с усмешкой твердят, что я вряд ли останусь жива.

Бесконечная боль только болью быть может искуплена.
За убийство отцу через дочь отомстит остриё.
Расскажи, добрый друг, о своей сероглазой возлюбленной...
Это правда, что я не похожа совсем на неё?
Твой чарующий голос - у юной сирены украден он
Или в сердце чудовища жив до сих пор соловей?..
Будет буря.
На землю просыпятся белые градины,
Оборвут побледневшие листья с тяжёлых ветвей.
Может, я, как другие, всего лишь тобой околдована.
И, когда я вернусь в золотистом сиянии дня,
Мне "Безумная!" скажут с насмешкою люди и вороны -
Потому что я слышу, как ты окликаешь меня...