Бабье лето

          1
    
Крайне отвратительна погода:
я промок и зачерпнул в сапог.
А придя домой, никак не мог
от жены дождаться бутерброда.
    
Я отнюдь с домашними не строг.
Но, судите сами, что за мода -
днём не вылезать из огорода,
ночью упираться локтем в бок?
    
Женщины - с годами только хуже.
Нет, чтобы весь день скучать о муже,
из окна заботливо смотря:
как он, бедный, не увяз ли в луже?
    
Вон какие разлились моря
в самой середине сентября!

                2
    
В самой середине сентября
невозможно растворить окошки:
так и липнут, и толкутся мошки.
Уж скорей бы дали дубаря!
    
А детишек жаль. Такие крошки
горбятся за партами, зубря.
И зачем? Мужик без букваря
не сумеет вырастить картошки?
    
Кто-то с рёвом жалуется маме,
что летают нитки с пауками.
Кто-то плюнет, пакость матеря.
Слово “мама” живо в каждом хаме.
    
Вообще - противно, как ноздря,
бабье лето, прямо говоря.

                3
    
Бабье лето, прямо говоря,
для мужчин опасно: не жара же,
не рассмотришь женщину на пляже -
нет ли складок или же угря.
    
А в наряде - из коряги даже
выйдет расфуфыренная фря.
Понавешает инвентаря:
клипсы, брошки... Рожа в макияже.
    
С гневом подмечаю каждый год:
что ни осень, то показы мод.
А потом добьётся ли развода,
если кто с уродиной живёт?
    
Мода, в свете здравого подхода, -
это надувательство народа.

                4
    
Это надувательство народа.
А народ надут и передут,
у него и так уж там и тут
то беда, то горе, то невзгода.
    
И куда начальники ведут?
Что несёт трудящимся свобода
(наш российский псевдоним разброда)?
Кнут, хомут и вообще капут.
    
Нет законодательного акта,
каковой бы действовал де-факто.
Сочиняют их, дуря-мудря.
А меня не спрашивают как-то...
    
Из меня не вышло главаря,
но и я на свете жил не зря.

                5
    
Но и я на свете жил не зря.
Место в жизни, некий промежуток,
мне нашлось: поскольку к людям чуток,
мне в жилетку плачутся друзья.
    
Ввалится голодный, скажет: “Ну так,
как явлюсь домой, жену не зля?
Больше без работы жить нельзя”.
А ведь я такой же (кроме шуток).
    
Боль свежа и точит, словно ржа:
помню, чуть от злобы не дрожа,
как я среди всяческого сброда
жил на положении бомжа.
    
Выполняя роль громоотвода,
достаю жилетку из комода.

                6
    
Достаю жилетку из комода,
а достать хотелось бы обрез.
У кого-то очередь в собес,
у другого миллион дохода.
    
Как балбес, так лезет в “Мерседес”.
А страна - как дедова подвода...
Я - и вовсе в роли пешехода.
Где же тут общественный прогресс?
    
Гнева масс растёт девятый вал!
Ведь недаром Маркс предупреждал
(помните такого счетовода?),
что коварен лёгкий капитал...
    
Даже у бесплатной ложки мёда -
знаю, что коварная природа.

                7
    
Знаю, что коварная природа
урожай взрастила нам назло.
Чересчур уж долго нам везло -
семь десятилетий недорода!
    
Гомонит в подпитии село,
так бы и убило полевода:
“Что нам, подниматься до восхода,
если столько хлеба наросло?”
    
Но придём к обычному итогу:
кое-что рассыплем на дорогу,
кое-что подчистят писаря...
Всё под снег уйдёт, и слава богу.
    
Бабье лето, листьями горя,
холода готовит втихаря.

                8
    
Холода готовит втихаря
нам планета: в танце церемонном
перед солнцем кружится с поклоном
половину дней календаря.
    
А потом уж будет не тепло нам,
так как отвернётся от царя...
Люди тоже вертятся, хитря,
по исконным мировым законам.
    
Кто с поклоном, тот и фаворит,
тот и сыт, и пьян, и знаменит.
Только олух прямотой гордится
или говорит: радикулит.
    
Ох, порой никак не поклониться!
Худо, как простынет поясница.

                9
    
Худо, как простынет поясница...
И лежи, обдумывай житьё:
вдруг через мучение твоё
самый смысл эпохи прояснится?!
    
Что мудра история - враньё.
Но она желает измениться.
Как сказать (потом как извиниться?),
через что мы делали её?
    
А сейчас проходим перелом
между этим местом и умом.
Как же тут спина не разболится!
Оттого-то и лежим пластом.
    
Власть, лечи хребет! К нему, столица,
обрати внимательные лица.

                10
    
Обрати внимательные лица
к собственному прошлому, народ:
там уже и чёрт не разберёт,
где брехня, где ложь, где небылица.
    
А теперь позор наоборот:
правды столько - впору застрелиться.
Любим мы помоями облиться
и потом торжественно вперёд!
    
Если поглядеть на карту здраво,
то у нас великая держава.
Но ведь хоть охрипнешь, хоть умрёшь,
повторяя ныне: “Слава! Слава!” -
    
не проявит интереса всё ж
к пламенному кличу молодёжь.

                11
    
К пламенному кличу “Молодёжь!”
глух я не был, юный и нестойкий,
всесоюзной комсомольской стройке
отдавая силы ни за грош.
    
Каждый вечер крики: “Вход закройте!”
Колотун в палатке – невтерпёж...
В те места теперь не завернёшь,
наш Союз подвергся перекройке.
    
Комсомола тоже нет теперь.
Что ж осталось после всех потерь?
Где в трудах страны моя частица?
Будет внук, скажу: “Прихлопни дверь”.
    
Или стану опытом делиться:
“Не забудь под зиму утеплиться”.

                12
    
Не забудь под зиму утеплиться,
щели в окнах тряпками забей.
Но не стужа - горе наших дней.
Как бы от бандитов защититься?
    
Привинти решётку помощней.
Станет не светлица, а темница.
А ещё – тряпица, как граница,
следовой участок у дверей.
    
Где у вора столько кругозора -
боты снять в начале коридора?
Так умора будет, не грабёж:
вор у прокурора сядет скоро.
    
...А когда на дело сам пойдёшь,
не ходи по лужам без галош.

                13
    
Не ходи по лужам без галош,
так как даже лёгкая простуда -
это шаг в больницу, а оттуда
ты уже домой не попадёшь.
    
Там со страху станет вовсе худо,
вместо пульса сосчитают дрожь,
и анализ выйдет нехорош,
потому что грязная посуда.
    
Медсестра с бесцветными глазами
ткнёт иглой, замучит порошками.
Под наркозом повезут под нож
и бессильно разведут руками...
    
Твёрдо помни, медицина - ложь.
И посмотрим, сколько проживёшь.

                14
    
И посмотрим, сколько проживёшь
голодно, потом не очень сытно.
Главное - что видеть любопытно
всякий тут галдёж-делёж-дебош.
    
То жена подденет, как ехидна,
то премьер устроит неплатёж,
то в толпе начальника пихнёшь...
Все дерутся, всем и не обидно.
    
Интересно заглянуть вперёд
и наоборот, в давнишний год.
А, глядишь, с какого-нибудь года
по тому же кругу всё пойдёт.
    
Вот начать с такого эпизода:
крайне отвратительна погода...

              *   *   *
    
Крайне отвратительна погода
в самой середине сентября:
бабье лето, прямо говоря, -
это надувательство народа.
    
Но и я на свете жил не зря:
достаю жилетку из комода -
знаю, что коварная природа
холода готовит втихаря.
    
Худо, как простынет поясница...
Обрати внимательные лица
к пламенному кличу, молодёжь:
не забудь под зиму утеплиться!
    
Не ходи по лужам без галош!
И посмотрим, сколько проживёшь.

                1994 г.