Война

Нам говорили: «Пинские болота»...
Да нет под Пинском никаких болот!
Но шли дожди, и в грязь легла пехота,
Когда возник вдали, на взгорке, ДОТ.

Там, в амбразуре, заплясало пламя, —
Свинцовая по нам хлестнула плеть,
И стала смерть играть в пятнашки с нами,
Слепая, обезумевшая смерть.

Бил пулемет, и в дикой свистопляске
Смерть вытворяла дьявольские «па»,
Стальные наши прошибая каски,
И тоненькие наши черепа.

Нам всем пожить хотелося на свете,
И помню смертный страх свой, как вчера,
Когда наш взводный поднял пистолетик
И закричал: «За Сталина! Ура!»

...Побило много нас под этим ДОТом.
Кто Жукову сейчас предъявит иск?
В бинтах кровавых, и в грязи, пехота
Вошла под вечер в польский город Пинск.

Вдоль пепелищ, где лишь торчали трубы,
Где стлалась гарь, под пеленой дождя,
Мы шли, переступая через трупы,
А лужи даже и не обходя.

И вот дошли до площади брусчатой,
И видим вдруг — нам машут и кричат
Какие-то нарядные девчата,
Десятка два молоденьких девчат!

Там, под порталом мраморным костела,
Впервые, может быть, за все века,
Вертелись девки, — стайкою веселой,
Я бы сказал — поддатые слегка.

И мы, войной ограбленные люди,
Отвыкшие от запаха звезды,
Смотрели, как торчат у девок груди,
И сколь круглы коленки и зады.

Прекрасны были сиськи их и попы!
Их кудри шелковистые вились!
Сейчас бы мы сказали: «Мисс Европа»...
«Мисс ПТУ»... Или иная «Мисс».

Я, как параша, вдруг заулыбался,
Прикрыв ладошкой рот карзубый свой.
И вспомнил я, и вспомнил — звуки вальса
И ту скамейку в парке над рекой.

Но вытянулись быстро наши лица, —
Мы услыхали, что они несут:
— Эй, солдатня! Небось уже хотится?
— Эй, официр! За марки — отсосу!

Я понял, что к чему. На самом деле,
Приплясывая, нам орали вслед
Девицы офицерского борделя,
Разряженные в файф и крепжоржет,

И вот тогда, на брови сдвинув каску,
Осклабясь наподобье Сатаны,
И вышел из рядов Тараскин Васька,
Поммастера с «Трехгорки» до войны.

К хохочущим тем девкам подошел он.
Полуприсел, как в стойке каратэ,
И снял с плеча, как Божий Бич, тяжелый,
В бою сегодня взятый, — «RGD».

Замок — сместить! Поднять, захлопнуть крышку!
Спустить предохранитель! Цель найти!..
Ударили грохочущие вспышки,
Сметая все живое на пути.

Бил пулемет, и в свистопляске жуткой
Смерть вытворяла дьявольские «па»,
Подбрасывая тряпошные куклы
И разнося в ошметки черепа!

____________________________

...Он их добил, — всех, на ступеньках, рядом!
Кровища из-под тел текла, густа, —
Под безразличным и спокойным взглядом
Смотрящего на этот мир Христа.

Ствол опустив, стоял Тараскин Васька,
И вертикально за его спиной,
Над тем костелом, в дымке золотой,
Вставало охуенное пространство,
Заросшее цветами и травой.

13.03.1998,
пятница,
полнолуние
Этот чудовищный эпизод — подлинный. А человек, расстреляв-
ший проституток немецкого офицерского борделя — Тараскин Васи-
лий Семёнович, был многие годы старшим прорабом на монтажном
участке, Управления Административных высотных зданий Мосгорис-
полкома, где я был его непосредственным начальником.
Он умер уже лет пятнадцать назад, имея вполне счастливую судь-
бу, троих сыновей и много внуков. Угрызений совести никогда никаких
он не испытывал.