Роберт Хилльер Стихотворения разных лет-2

Роберт Силлимэн Хилльер  Находчивость
(Перевод с английского)

Как тот, кто был задет, зайдя к соседу
и не найдя ответного словца,
всю ночь его проищет без конца
(да поздно: ложка дорога к обеду),

так мы всю жизнь бежим назад по следу
в раздумьях, как не потерять лица.
И попусту колотятся сердца,
когда уже не повторишь беседу.

Судьба нас жалит. Мы, в ответ, - молчок.
Не то ответим, только слишком поздно,
а слабенький ответ - увы ! - не впрок.
Когда подколет Смерть - так выйдет грозно.
У той Шутницы - острый коготок.
Она вечна, а нам отмерен срок.

Robert Hillyer Repartee

As one who bears beneath his neighbor’s roof
 Some thrust that staggers his unready wit,
 And brooding through the night on such reproof
 Too late conceives the apt reply to it;
 So all our life is but an afterthought,
 A puzzle solved long past the time of need,
 And tardy wisdom that one failure bought
 Finds no occasion to be used in deed.
 Fate harries us; we answer not a word,
 Or answering too late, we waste our breath;
 Not even a belated quip is heard
 From those who bore the final taunt of death;
 And thus the Jester parries all retort:
 His jest eternal, and our lives so short.


Роберт Силлимэн Хилльер  Тривиальность
(Перевод с английского)

Потёртый диск с монетного двора
старинной мудрости и вечных истин
не блещет, как подделки серебра
и не поманит тех, кто сверхкорыстен.

Он потускнел, и даты не найдёшь,
в царапинах от частых проб зубами,
но упадёт - и в нём звенит не ложь,
а отчеканенное мудрецами.

Блестящая подделка не вечна,
а серебру не угрожает бренность.
Пусть дед, пусть внук, в любых руках сполна
оно навеки сохраняет ценность.
Фальшивки - для хапуг и для транжир,
лишь только мудрость завоюет мир.

Robert Hillyer  Platitude

D U L L platitude, worn coin from wisdom's mint.
You purchase still your phrase's worth of truth,
While clever counterfeits for all their glint
Buy but the penny sophistries of youth.
Lacklustre, thin, the date illegible,
Scarred by the teeth of every skeptic age,
Your metal still rings true as when it fell
New-molded from the furnace of a sage.
The novelty of noon is out of date
By night; the timeless gold, however worn,
In undiminished worth will circulate
From hands long dust to others yet unborn.
Let counterfeiters buy the world! The wise
Save thriftily for larger merchandise.


Роберт Силлимэн Хилльер  Природный философ
(Перевод с английского).

Природный философ глядит сквозь призму
на щебень звеневших в веках идей,
что вложены в мерзкие механизмы,
и нет в нём надежды на мудрость людей.

Он спустится в погреб, где много штофов
и, вспомнив Ли Бо, процитирует стих:
"Как много пьянчуг - и любой философ !
Так чем же я, право, хуже других ?"

Он выпьет и снова нальёт до края,
и музыка в нём заиграет сама.
В великие истины вновь вникая,
он спьяну и вовсе сойдёт с ума.
Тогда и появится сверх-идея -
Космическая Панацея.



Robert Hillyer  The Wild Philosopher

The wild philosopher surveyed the scenes
Were rubble of humanity's best thought
Lay in the after-fumes of gaunt machines,
Decided the whole case was hopeless, sought
Comfort in his wine cellar, that cool cave,
And taking sundry bottles from the shelf,
Quoted Li Po: "Seeing all men behave
Like drunkards, why stay sober by myself ?"
As he refilled his glass from time to time
Snatches of music, memories of youth
Came back to him, and suddenly sublime
With purpose as a man half crazed by truth,
He sprang up brandishing a new idea -
Nay, more than that, the Cosmic Panacea !


Роберт Силлимэн Хилльер  Больше...
(Перевод с английского).

Всё больше удовольствий и богатства
нам щедро сыплет мир сквозь решето,
и всё, что только может красоваться,
немеренным потоком разлито.

Мы страстно ловим явное не то,
боясь до главных залежей добраться,
что прячутся в расплавах и в прохладце
под мощной толщей жизненных плато.

Для нас найдётся славная платформа.
Мы можем сесть и посмотреть окрест,
как чередуются покой и штормы,
и зрелише вовек не надоест.
Смотри на красоту вокруг подольше -
и жизнь, расщедрившись, покажет больше.

Robert Hillyer  More

Always more riches, more enjoyment, more
Of everything the world can briefly give,
Though trough your avid hands as through a sieve
Beauties unnumbered and unnoticed pour.
You chase the wind, but you are fugitive
From the great quiet at the whirlwind's core,
And spendthrift of life's measurable store
You have not purchased the mere right to live.
There is  vacant seat beside me here
Where you may rest and watch the season change;
Form, color, tone, mysterious or clear,
In swift variety though never strange,
Where if one beauty wholly be revealed
Life will have yielded all she has to yield.


Роберт Силлимэн Хилльер  На многих тропах.
(Перевод с английского).

Нас все пути ведут к единой цели.
Она и в несогласиях видна.
И сколько б разных душ мы ни имели,
а суть у каждой и у всех одна.

В сраженьях воин чует в подсознанье:
триумф - не гордость, мщение - невпрок -
узнав себе подобное созданье
в любом враге, поверженном у ног.

Мы - острова, разбросанные в море,
но каждый с каждым близок как двойник.
Мы все собратья даже в лютом споре.
Нас породил единый материк.
Тишь Гималаев ! Там любое место
гордится дальним блеском Эвереста.


Robert Hillyer  By many Path

By many path we reach the single goal,
And all our quarrels deal but with its name;
There is no soul so different from my soul
As in its essence to be not the same.
No warrior but in his heart must know
How triumph is not proud nor vengence sweet,
For he beholds, who slays the kindred foe,
Himself, self-murdered, lying at his feet.
It has been written that we are the islands
Which, ocean-sundred into seeming twain,
Are truly of one continent, the highlands
Wrought of one rock and rooted in one plain.
Bright Himalayan peace ! the humblest crest
One with the splendor of Mount Everest.


Роберт Силлимэн Хилльер  Северный ветер.
(Перевод с английского).

Закат сиял, как золото - не хуже.
В голубизне плясали огоньки.
Дул резкий Норд, и близились деньки
неумолимого прихода стужи.

В начале дня признания легки -
все чувства так и просятся наружу,
а в сумраке слова родятся туже:
"Возьми обол, и в небо увлеки !"

У нас закончилась дневная стража,
и цапля взмыла вверх из камыша.
Последний парус промелькнул у пляжа,
и встрепенулась лишь моя душа.
"Погода сменится и станет гаже" -
шепнул мне дрок, качаясь и шурша.

Robert Hillyer  The Wind Is from the North

And now at sunset, ripples flecked with gold
Leap lightly over the profounder blue;
The wind is from the north, and day are few
That still divide us from the winter cold.
O, it was easy when the dawn was new
To make the vow that never should be old,
But now at dusk the words are not so bold, -
Thus have I learned. How fares the hour with you ?
A heron rises from the trembling sedge,
His vigil at an end.Mine too is done.
A late sail twincles in the watery edge,
And up the shore lights sparcle one by one.
Seasons will change before tomorrow's sun,
So speaks the dune grass on the windy ledge.


Роберт Силлимэн Хилльер  Южный ветер
(Перевод с английского).

Как в августе, зимой, на холодке,
порой овладевает мной отрада.
Сойдёт закат - без дыма и без чада
на небе огоньки, как в камельке.

Мы были вместе, мирно, без разлада,
всегда одни, в тиши, но не в тоске.
Хоть снег лежал вблизи и вдалеке,
с тобой теплела всякая прохлада.

Не важно, если истина стара.
Нас греет только подлинное пламя.
Я помню то тепло. Пусть не жара -
но свет и радость были в дружбе с нами.
Хоть это время нынче за горами,
зимой я помню южные ветра.


Robert Hillyer  The Wind is from the South

Some of that August day's long dead delight
Came back to me, as on a winter hill
I saw red sunset fall away, and spill
Its scattered embers on the hearth of night.
We two had always been so calm, so still,
That silence was not lonely? and in spite
Of shadow deepening over snowy white,
A warmth, as your presence, smote the chill,
Whatever men may call the real, the true,
This much I know indeed, that an immense
And actual radiance such as only you
Have ever given to my mortal sense
Gleamed on the hillside and then vanished hence;
And all that winter night the south wind blow.

Роберт Силлимэн Хилльер  Письмо
(Перевод с английского).

Вчера я написал письмо подруге:
"Вернись, ведь жизнь идёт, мы всё старей,
а время - ни теплее, ни добрей.
Я, думая о будущем, - в испуге".

Я звал тебя приехать поскорей...
Но зря я так старался на досуге.
Мне ни к чему почтовые услуги.
Надеждой на письмо души не грей.

Моё бюро на ключ замкнула Гордость,
и этот ключ я больше не храню,
боясь, что мне потом изменит твёрдость.
Кто сыщет, пусть предаст письмо огню.
Пускай нас вновь соединит зола:
писавшего и ту, что не прочла.


Robert Hillyer  The Letter

Last night I wrote a letter to my friend:
I said,"Came back, the year are getting cold,
And, as our lives wear on and we grow old,
Loneliness will be frightening toward the end."
I called you back, but you shall not behold
Impulsive phrases that Desire has penned;
Last night I wrote that I shall never send,
The pages your white hands shall not unfold.
Pride locked my desk and threw the key away,
For Pride is less impulsive than Desire;
Perhaps a stranger, finding it some day,
Will yield the faded secret to the fire,
Where it will join in dust those separate dead,
Sorrow, who wrote, and Love, who never read.


Роберт Силлимэн Хилльер  О том, кто ждал с весною возрожденья...
(Перевод с английского).

Он верил, что дождётся возрожденья.
Апрель прошёл, и май промчался вслед.
Уже опал весь яблоневый цвет,
а он не увидал поры цветенья.

Он, всюду добивавшийся побед,
заснул в долине, где прошло сраженье.
Меч зржавел. Щн сам - добыча тленья.
Под глиною ему не виден свет.

Собрат !  Узнай: пока лежишь в могиле,
пока ты там безмолвствуешь в гробу,
мы над тобой напрасных слёз не лили.
Мы все тебе приносим клятву днесь,
что до того, как встретимся не здесь,
готовы разделить твою судьбу.

Robert Hillyer  He Who in Spring's Rebirth Has Put His Trust

He who in spring's Rebirth has put his trust
Now answers not to April or to May,
Nor see the Moon-white apple blossom sway,
Nor breathes its sweetness on the evening gust.
He who was first to climb the heigt of day
Lies full-length in the valley of the dust;
His sword sleeps in his hand, and it is rust;
His heart sleep in his breast, and it is clay.
Brother, so mute among the fallen years,
We come at dayspring to your living tomb
That is the green earth, and we shed no tears,
Knowing that if you wait for us elsewhere
Soon will you give us loving welcome there,
And if you perished, then we share your doom.


Роберт Силлимэн Хилльер  Реквием
(Перевод с английского).

Высоким чистым тоном плачет скрипка.
Так жаворонок сыплет сплётки нот.
Так радуга дрожит на небе зыбко,
когда закат рассеянно грядёт.

С подобной деликатностью и чувством
оплакивают смерти в небесах.
Так музыкой, исполненной с искусством,
смягчается отчаянье в сердцах.

Чтоб в горести не перестали биться
и вновь могли наполниться мечтой,
не перейдя погтбельной границы,
сердца должны лечиться красотой.
Затихнут музыка да плач с тоской -
и души снова обретут покой.

Robert Hillyer  Requiem

This high, thin tone that from the violin
Spins to the lark its thread-like note until
Spilling a rainbow on the cloud far in
The west it trembles and is scattered, will
With such high delicacy likewise sing
Lingering grief to a celestial end
Splendid in death, as tough an eartly thing
Extinguished in bright music should ascend,
Ascend and to the eartly heart be lost,
That now released from grief can beat again,
Having once wrought at so complete a cost
High beauty from deep sorrow not in vain.
So weeping ends. So music ends. The whole
Transfigured world welcomes the homing soul.


Роберт Силлимэн Хилльер  Подслушанное
(Перевод с английского).

Их было трое в ветренный денёк.
Мать с сыном, возле линии прибоя,
смотрели прямо в море пред собою,
а третьего увидеть я не смог.

Он им кричал. (Поди, поспорь с ветрами !).
Махал руками. (Ветер их студил).
"Взгляните-ка на чайку, что над вами.
Матильда, глянь !  Вглядись получше, Билл !"

Но крики были встречены сурово.
"Как на отца ты стал теперь похож !"
"Нет !  На себя !  Ни на кого другого !"
(Не береди, мол, ран и не тревожь).
И третий, скрученный, как лютой болью,
исчез, уйдя в туманное раздолье.


Robert Hillyer  Overheard

The windswept beach was empty but for three
Who paced the foamline of the rising tide.
The two, mother and son, looked out to sea,
The third, invisible, walked at their side,
He shouted to them. (Hear the salt wind sighing.)
He wrung his hands. (The air is growing chill.)
He cried aloud, "You see the gray gull flying,
Can't you see me, Matilda ?  Can't you, Bill ?"
A sudden notion swept into her head:
"You look more like your father all the time."
"I don't ! I look  just like myself," he said,
And then both smiled like partners in a crime.
The third was writhen into wisps of pain
And scattered into the gray fog again.

Роберт Хилльер  Термиты
(Перевод с английского).

Орда термитов, в тайности, тишком,
плодясь, всё рушит; рушит и плодится;
сверлит ходы, сгрызает половицы
и пол пятнает жёлтым порошком.

Порой с предупреждающим шумком
вдруг дрогнет балка, треснет черепица.
Но кто-то скажет: "Нечего страшиться:
из дуба - на века - построен дом".

Злочастной ночью дунет сильный бриз.
Старания термитов завершатся.
Чердак и кровля быстро съедут вниз.
Дом рухнет. Разбегутся домочадцы.

Термиты станут пищею друг другу,
не то слетят, чтоб доедать округу. 


Robert Hillyer  THE TERMITES

Blind to all reasoned aim, this furtive folk
Breed to destroy, destroy to breed once more,
As they go gnawing tunnels in the floor
That turn to yellow dust as fine as smoke.
Sometimes a hushing slide within the core
Of beams gave a warning where some fiber broke,
And someone said, “This house is solid oak:
No fear, it’s stood two centuries and more.”
And still the midnight work advanced and still
The sleepers in their forbears’ house slept on,
Till the house sank and vanished; roof to sill,
It fell to dust—all but the termites gone;
And these devoured each other or took flight
To scatter more destruction through the night.


Роберт Силлимэн Хилльер  Фермопилы
(Перевод с английского).

Их предали, но им был чужд скулёж.
Одни, о том не зная, честно пали,
а выжившие мучались в печали,
что в правом деле замешалась ложь.

А были те, что честными считали -
с доверием к другим бойцам - всех сплошь;
да по приметам день был нехорош.
И павших в чём-то обвинят едва ли.

Не важно, если умер человек,
сам предан или с целою артелью,
расстроенный, как завершил свой век.

Будь это Фермопилы, будь Голгофа,
судьба убитых, загнанных в ущелье, -
всё тот же Крест, всё та же Катастрофа.

Вариант:
Пусть то Голгофа или Фермопилы,
судьба убитых в роковом ущелье -
всё тот же Крест, что Солнце осветило.


Robert Hillyer XIV - THERMOPYLAE

Men lied to them and so they went to die.
Some fell, unknowing that they were deceived,
And some escaped, and bitterly bereaved,
Beheld the truth they loved shrink to a lie.
And those there were that never had believed,
But from afar had read the gathering sky,
And darkly wrapt in that dread prophecy,
Died trusting that their truth might be retrieved.

It matters not. For life deals thus with Man;
To die alone deceived or with the mass,
Or disillusioned to complete his span.
Thermopylae or Golgotha, all one,
The young dead legions in the narrow pass;
The stark black cross against the setting sun.

Pomfret, 1919

Роберт Силлимэн Хильер  Песня.
(Перевод с английского)

О, до чего ж красна ты, Роза !
Хоть мнёт тебя ребёнок в пальцах,
зато потом целует в сердце
и нежно дышит прямо в душу.

Но вот сбежал ребёнок, Роза.
Унёс кровавый след на пальцах.
Кто ж снова поцелует в сердце
и кто тебе согреет душу ?

И всё же счастлива ты, Роза !
А у меня лишь кровь на пальцах.
Мертва, но с поцелуем в сердце.
Я - жив, но горе мучит душу.

Robert Hillyer Song

O crimson rose, O crimson rose,
Crushed lightly in two little hands;
A child's soft kiss was in your heart,
A child's warm breath was in your soul.

The child is gone, O crimson rose,
And stained and hardened are the hands,
And who shall find your golden heart
And who shall kiss your withered soul?
 
Happy are you, O crimson rose,
But I have stains upon my hands;
You died with kisses in your heart,
I live with sorrow in my soul.












































R