Мы с Пегасом. Восточная вязь-эксы

Рецензия на «Катарсис» (Ника Марий)
http://www.stihi.ru/2011/05/07/6940

Устав писать стихов для славы вящей,
возьмешь отгула, ляжешь на дивана
с бутылка пива... с две... короче - с ящик,
и чувствуешь, как брык... кирдык... нирва-ана...
(Насралла Урусшайтанов)

Пегас - болван! Несытая скотина!
Жрет коноплю, овес и всюду гадит!
Пришел акын, зевнул, состроил мину.
Сказал, что ящик пива мне наладит.
Возрадовалась! Вся в соплях и в мыле!
Консервы ржавой вилкой открываю...
А эти двое, про меня забыли,
В хлеву, косяк огромный забивая!
(Ника Марий)

Нет хитрей в округе аксакала!
Пока ты, достать пытаясь мясо,
банку ржавой вилкой ковыряла,
я... тихонько... твоего Пегаса...
(ты не то подумала, ей-богу -
зоофил не может быть акыном!)
оседлал - и в дальнюю дорогу,
тык-тыгдык, на Горние Вершины.
Впечатлений не сказать чтоб масса,
свой Пегас, понятно, к жопе ближе.
Прошвырнулись децл по Парнасу,
олл инклюзив - бар, шале и лыжи.
Музы (час - порядка сотки баксов),
сутенер сатир, дриады дуры...
Всё за бабки, прейскурант и такса -
атрибуты нонешней культуры.
Хочешь быть поэтом? Будешь - тыща.
Перевёл на счет - ну вот и славно.
И как, миль пардон, на сраке прыщик,
ты весь день красуешься на Главной.
Хочешь, мы тебя похвалим - устно,
а накинешь - письменно похвалим.
И, вай-мэ, акыну стало грустно,
и сказал акын Пегасу - "Валим"...
...Для чего поведал эту хрень я?
Помнишь, как-то полуночным часом,
ты грустила - нету вдохновенья?
Это я рулил твоим Пегасом.
(Насралла Урусшайтанов)

Текст составлен для высоких очей аксакала Насраллы.
Обещанное мной описание дичайшего кутежа тоже присутствует.

В харчевне чад. Топор в дыму висит.
Сидим вдвоем. Ну, то есть, конь с пиитом.
Пегас мой ржет. О чем-то мне трындит,
На стол закинув задние копыта.
Конь затянул песнь кочевых цыган...
Кому-то рядом, тут же, плюнув в морду.
В его зрачках дрожит восьмой стакан.
Несутся ввысь красивые аккорды.
Кутим. Пьем пиво с водкой и абсент.
Закусываем оливье-салатом.
И вот настал решительный момент
Пегас мой рявкнул нагло, но без мата:
На мне скакал сегодня Насралла,
Акын известный. И, каким-то лядом,
Всю ночь, как нечестивая метла,
Я был под их благочестивым задом.
Я, как последний из ослов - изгой!
Терпел. И с жизнью уж хотел проститься!
А он, шайтан, пинал меня ногой
И бил по этим… как их… ягодицам.
И хвост крутил, как крутят их быкам,
Пред актом унизительных кастраций.
Он только волю дал своим рукам,
Я стал копытом левым отбиваться.
Да!.. В снах своих имел я кобылиц!
И долго-долго не хотел проснуться!
Меня лишить единственных яиц?!
Хмельного счастья радостных поллюций?!

Сказал и морду уронил в салат…
И захрапел так громко, безмятежно!
А я отправила акыну, в аккурат,
Ответ приличный почерком прилежным

Пегас очнулся, почесал свой зад
И снова морду опустил в салат...

Ответ акыну Насралле Урусшайтанову от Ники-ханум.

Салям! Достопочтенный Насралла!
Глашатай возбужденного рассудка!
Рахат-лукум души моей! Халва,
Зефир с щербетом моего желудка!
Так что ты делал давеча с конем?!
В харчевне он поведал мне забавно
О том, что ты, когда скакал на нем,
Нанес ему психическую травму.
Ответь мне, о, великий Насралла!
Насвай зубов моих! Инжир ноздрей и лика!
Пиши! И да хранит тебя Аллах!
Здесь, нижеподписуюсь. Марий НИКА.
       (Ника Марий) 


Салам тебе о Ника ибн Марий,
который Гай (отнюдь не путать с геем),
май шайнинг сан посредь осенней хмари,
чьей теплотой я обаян и греем.
Какое счастье, что тобой я знаем,
какая радость, что тебе я ведом.
Твой терпкий стих акыном принимаем
заместо стопаря перед обедом.
По вечерам нам разгоняешь смурь ты,
наложницы стихи твои читают,
и мнится, что во мгле убогой юрты
как аромат духов, твой дух витает.
А по ночам - звездою, неустанно,
ты рук и ног своих лучи раскинув,
мне светишь из пределов Урустана,
и освещаешь путь во мгле акыну.
Едва забрезжит за порогом утро,
я, залогинясь и прикрымшись ником,
забымши про гарем и Камасутру,
лечу в компьютер. Добыр утыр, Ника...

...Я мог бы петь и петь с утра до ночи,
и под конец тебя стихами сдошить.
Но умолкаю... ухожу... Короче,
я, иншалла, не портил твою лошадь!
       (Насралла Урусшайтанов)


О, Насралла! О, ибн Урусшайтан!
Слова твои мне заменяют ужин!
Пегас мой пьет тринадцатый стакан.
Твоим письмом он словно бы контужен.
Ему его я прочитала вслух
С высокого, резного табурета.
А он к моим речам как будто глух
И жрет, подлец, с картофелем котлету!
Пошел, стрельнул хороших сигарет.
Сидит пыхтит , откинувшись на кресло.
И нет бы, чтоб сходить в мужской клозет!
Опять обгадил собственные чресла!
Его я вопрошаю: Чмо! Ты кто?
Чтоб возводить поклепы на акынов?!..
А он мне отвечает: конь в пальто!
И ржет дурак, копыта вверх откинув.
Короче, посажу его на рис,
Нет, лучше на попкорн… На кукурузу!..
На сельдерей, на кинзу, на редис...
На все, что не приемлет дух и пузо.
Тебе же! О, Почтенный Насралла!
Я шлю Салям, шулюм, рахмат с логманом!
И может приведет еще Аллах
Нам встретиться в харчевне, за стаканом!..
      (Ника Марий)

Вай-вай, о Победа рода Мариев, о великодушнейшая из великодушных - пощади престарелый акын, невмоготу уже заслуженному деятелю искусств и выкрутасов соперничать с молодой акынессой на поэтическом ристалище! Как скажи один умный семит - ты молодой, горячий, я сам был такой; теперь потух немного, хотя дым еще идет иногда. Я признаю свой поражение и перехожу на грешный прозу. Да ведают все - аз, муж умудрен и испытан, днесь повержен есмь от руце юной девы, и сложих оружие своя пред нозе ея!
За сим остаюсь коленопреклонен раб твой недостойный Насраллашка.
      (Насралла Урусшайтанов)

Гряди от Востока с домрами и плясовницами, бряцаяй на гуслях, яко царь Давид, вельми скакай и играяй пред честной женою!
Как можешь ты, о Великий, натирать себе старческие ноги о грубый линолеум! Я знала одного старца, который ползая перед младшей женой,испрашивая у нее пару минут горячего супружеского долга, тем самым соделал себе верблюжьи колени. Теперь мучается насморком и подагрой, и, три раза в день, ходит на уколы. Вставай сейчас же! Не то я приму меры и, сама взявшись за твои одряхлевшие подмышки, стану тебя поднимать. А это щекотно!
      (Ника Марий)