Эго

               

                1.


Ты на своей территории.
На горизонте - как в прошлом году - недолгий автограф метеорита*,
но этому нет свидетелей. Водная гладь
грезит лунной дорожкой. Эта местность - закрытая.
Здесь тишина отдаёт одиночеством... Хорошо бы опять



под луною над фолиантом склониться:
вторник был строками бронзы окован,
о среде философствовал,
                подражая Сократу или Пруткову Козьме.
А знаки меняются. Местностью правит святой Лаокоон**.
Ты и сам обесценен,
                безмолствуя в кольцах внутренних змей.



Но признаться готов в чем угодно, кроме
наличия логики, тлеющей в "греческом" тайнике...
В будущей памяти данные муки - всего лишь промельк:
скоро постигнешь,-
сомненья в прошедшем скажутся налегке.



А в эти озябшие сутки порою делаясь сумасшедшим,
чувствуя, вероятно,
что "знаешь не меньше, чем знает Бог",
видишь Себя в древней жизни -
Авелем... Каином... летящим... пешим...
Вот и холодно:
от мыслей подобных любой бы продрог.



Путь от полночи к просветлению традиционно узок
(особенно в городе). Странствуешь белкою в колесе.
Тут не поможет "форвертс!"***
Желательна помощь "вечных французов".
(Город вновь "зафлажкован"; все дороги ведут в Колизей.)



Но молчание свыше - не золото. Ты безвозвратно грустен.
Не появится лайнер с заморскою надписью на корме...
Одиноким фантомом застыл на прибрежном грунте
Пассажир, мечтающий умереть на площади Малларме****.




                2.


Возвращаешься в дом. Вычисляешь полночь в квадрате -
вот на этом листе - под влиянием черных минут.
А где-то в Атлантике льдина,
                в черных мыслях минуя экватор,
под влияньем лучей бредит новым "Титаником"
и старым девизом - "они не пройдут".



Если верить иронии, вид из окна нелогичен;
можно верить в январь, желая вокруг развести ледники,
но окружающие предметы по-летнему архаичны
и свое естество не меняют на образы "грешной" строки...



Вьется узел верёвочный, но уйти добровольно
                будет последним делом.
От предчувствий тускнеют даже фиалки в плетёном кашпо;
вряд ли тогда защитишься спасительным детством,
т.к. детство забыто в книжке
о берегах Лимпопо.



Волшебства не дождаться, Жар-птицы, жизни без риска...
Птицы есть, да не хватит бравады считать,
                пророчащих гибель, ворон;
все равно что глаголет о счастье дежурный "телеепископ"...
Будь поэтом, пиши свою ночь, покуда не грянет
утро со всех сторон.



Прозаичны рассветы, но останься поэтом и далее.
Ты влюблён. В мире много законов и беззаконий любви.
Большинство внутривенных костров исчернится едва ли.
Если поэзия - это огонь,- живи

идеей самосожжения...



                3.июнь,2003               



примечание:

*имеется в виду эндшпиль моего прошлогоднего стихотворения "Варианты", где упоминается о падении метеорита на Дальнем Востоке в 2002 г.

**Лаокоон - жрец бога Аполлона. Житель Трои. Убеждал троянцев отказаться от легендарного деревянного коня данайцев (греков), чем вызвал ярость дочери Зевса, блажной Воительницы Афины-Паллады, и недовольство некоторых др. богов. Два гигантских морских змея - по воле Афины - на берегу Эгейского моря напали на двух сыновей Лаокоона, опутав их "кольцами". Он бросился на помощь, но тщетно.
Недюжинная сила жреца не даровала ему победы.
  Сыновья погибли: сказалось воздействие яда морских змеев. Та же участь постигла и троянца Лаокоона.

***"форвертс" (нем.) - "вперед!"

****С.Малларме - франц. поэт-символист;
в финале 1 части обыгрывается выражение "увидеть Неаполь (Париж) и умереть"