Медведь

Вот как-то мы сидели у костра.
Огонь гудел, как в паровозной топке.
Вдруг видим, — из тайги бежит по тропке
Узбек-охранник, и зовет «бугра».

— Ты что, начальник? — Я спросил, помедлив.
Он вытер пот с угрястых крупных пор:
— Зачэм сыдышь? Вставал! Бери топор!
Там в проволка запутался вэдмедя.

И правда — в буреломе, в самой чаще
Сидел медведь. Рычал. Смотрел на нас.
Стальной спиралью, тонкой и звенящей,
Он был опутан чуть ли не до глаз.

Из смрадной пасти вытекала липкость
И ало расцветала на снегу...
И слово «мясо» испустило импульс
И замигало лампочкой в мозгу!

...Такие есть места на белом свете,
Где все равно — что жить, что умереть...
Всей кодлой подступили мы к медведю
И с ревом встал навстречу нам медведь!

Была в его глазах такая злоба,
Такая первобытная тоска!
Назад вернулись, проскрипев, века.
Рычали звери — он и я. Мы оба.

Все наслоенья всех цивилизаций
С меня слетели, словно шелуха, —
Я жрать хотел. Я шел за мясо драться.
Сверкнул топор с мясницки страшным — КХАА!

Там, с хриплым матом, заплескалась рубка!
Полезли, с воем, в свалку блатняки,
И — снёс медведь полчерепа Курюке,
И — вырвал лапой Чикалде кишки!

А из надмирной и безмерной дали
Следил за нами чей-то умный взгляд, —
Всей стаей звери зверя убивали,
Как сорок тысяч лет тому назад.

Медвежье мясо мы варили в ведрах
И жрали, доставая из ведра.
Лоснились от обжорства наши морды,
Сияя в рыжих отблесках костра.

И если не считать издержек быта,
Мы жили, к комунизму вдаль идя...
И строй наш был простым и первобытным, —
Под руководством мудрого вождя.