Чтобы слёзы счастливые плыли...

О пропавшем, единственном сыне
мать пришла к колдуну погадать.
Молча гуща кофейная стынет,
как сургучной печали печать.
Руки тянут тесёмку простую,
и испуганной стайкою птиц
разлетаются письма, целуют
лишь морщинки сухих половиц…
«Ты смешай мне, колдун, горький ветер
с нежным запахом стойких берёз –
может, духи дурмана ответят,
долго ль пить мне настойку из слёз?
Если выжил мой сын в лютой бойне –
как лекарство, разлуку приму.
Если сгинул – то сердце ты вскрой мне,
душу выпусти в небо, к нему!»
И открыл ей колдун царство Мёртвых
в зеркалах, в отраженьях кривых
сплёл виденья из трав перетёртых,
чтобы встретила мать всех живых.
Средь мелькающих лиц было тесно,
не узнала в них сына она.
«Видно, носится он бестелесно», -
заскрипели слова колдуна.
– Кем же – облаком, ветром, рекою?
– Если встретишь – узнаешь сама.
И легла необъятной тоскою
на душе, как за окнами, тьма.
Мать ушла за порог невесомо,
словно тень. Ночью сбилась с пути…
Ей за тридевять вёсен от дома
посчастливилось сына найти.
Выбиралась из чащи однажды,
смотрит – бродит в лесу ручеёк.
Наклонилась к нему и сквозь жажду
будто слышит, как шепчет сынок:
«Мама, мама, сбылась наша встреча –
добежал я к тебе через сны!»
И расправились женские плечи,
словно крылья парящей сосны.
И тогда потянулась всем телом
мать с одною мольбой к небесам:
«Отдыхать бы сосной я хотела
у ручья, быть подругой лесам,
бед не знать, слушать сказки и были,
пусть журчит мой сынок удалой,
чтобы слёзы счастливые плыли
меж морщин золотистой смолой!..»