На полях разных лет

Тут собраны пазлы настроений разных лет,
кои и выкинуть не могу,
и выправить не сподоблюсь.


* * *
ля бемоль

нота лиловая,
странная, пьяная.
forte-фруктовая,
форс-фортепьянная.

вечным звучанием
сердца по комнате.
час - до зачатия!
слушайте, помните

нежность лиловую,
нотами пьяную.
то - невиновную,
то - окаянную...

* * *
   Какие грустные глаза
   у моего убийцы...
   Он мне глазами рассказал,
   что по ночам не спится"
                Лев Либолев

Какие грустные глаза
у моего убийцы!
Диск переливчатый лица -
лучей и лет таблица.
На самом дне
ютится страх,
влажнеет,
вяжет липко
ресниц
едва заметный взмах
с последнею улыбкой.

Тяжелых крыльев -
легкий страж,
в проточности покоев
летит он на семи ветрах
с надеждой и тоскою.
Исполненный людской любви,
в александрийском шлеме,
живыми душами увит,
из глаз сочится время.

Я чувствую его всегда -
натянутою кожей,
и вижу грустные глаза,
и тихо плачу тоже.

* * *
падают стулья. прячутся стены.
Ромы, Борисы, Викторы, Гены...

срезаны карты. спрятаны в козырь.
капает время - каплей глюкозы.

корчатся лица в зеркале судеб:
мол, не надкусим - просто осудим.

голые темы сцеженных правил
в комнате вечер тихо оставил.

девочка-старость. точкою в книге.
падают стулья. мечутся лики.

Ромы, Артуры, Игори, Гены -
стен моих славных и снов джентльмены.

* * *
шуточное

упавший кусочек сыра -
и стало смелей на осень.
а что? обниму пол мира
и стану еще курносей.
в подросший и узкий угол
поставлю немую биту:
смиренен - кто все профукал,
блаженен - кто мигом сытый.

* * *
комментарий к рецензии
на стих " Твоих окон - Москва"

занозы - слепых жал.
продрогших дорог - ночь.
расставшихся тел  - жар.
романских кровей - дочь.
витков и недель - плен.
отрезанных встреч  - швы...
всяк образ - благословен!
без окон ведь нет Москвы

* * *
а какая я со стороны?
гордая? речистая? чумная?
на краю зимы? в лучах весны?
верная? разменная? земная?

странная? хранящая огонь -
девочкой с горящими ступнями?
звонкая, чье сердце пальцем тронь?
близкая? чужая вечерами?

и какой бы правдой ни была,
и какой бы ложью ни казалась -
только бы себе не солгала,
только бы собой в годах осталась.

* * *
Мой август нынче занемог,
Лежит клубочком на коленях.
Уставший, выжатый, без тени,
Глотая с болью дней комок.
То носом жарким поведет,
То взглядом вывернет наружу.
Мой август - месяц еще тот:
Дите болеет - маме хуже.

* * *
Привет-привет

  Другу Чену, много лет назад
  научившему меня этой простой
  мудрости: никогда не прощаться.

Один "привет" рождает свет,
Другой - прощается лохматя.
Я так живу - сознанье лет.
Демократичностью - в диктате.

Одним - встречаю и пестрю,
Другим - люблю и провожаю.
Прощаний слов не говорю -
В приветы чувства наряжаю.

Кружатся ноты на ветру -
В знакомых юности мотивах.
Привет-привет - таков маршрут
В устах,  хранящих и смешливых.

* * *
   Вариация на тему дождя,
   услышанного на двоих)

лизал нам руки общий дождь,
горели капли кисти выше.
ты назвала всё это: ложь!
я просто слушал, как ты дышишь.

исследовал забытый пульс,
который понимал когда-то -
до мига выпущенных пуль,
когда была не бородата

тобой написанная ложь.
ложь во спасение? не знаю!
я просто слушал этот дождь,
что ты придумала, родная.

* * *
   Подруге

что с тобой не так, моя девочка?
почему в итоге дни - обухом?
и летит во снах души щепочка,
над скрипящим по оси глобусом.

и талантом, и красой славишься.
мудрости луга - жизнь не выкосишь!
опьяняешь, как вино. нравишься.
разве словом про тебя выразишь?!

почему же ты одна, девочка?
непрочны в твоей судьбе мальчики.
и летит больной души щепочка,
безымянно заломив пальчики.

* * *
   Зарисовка Ирбису
   (щоб не потерять!)

ты вышиваешь, я ношу
цветастые надежды.
хватило в жизни куражу,
разношены одежды.
в муаре сонном теплых строк
ты мне близка - по теням.
спасибо, мудрый ангелок,
на облаке весеннем.

* * *
      Эвочке

вечер. детская. кровать.
юный лис не хочет спать.
то кефир глотнуть, то чай.
через ой продето ай.
то вспороть вопросом гладь,
то со штор закат собрать.
папу нежностью пролить,
уболтать и... присыпить.
вызвать маму. хороша
песня мамы! не дыша
звуки легкие словить,
тихо нанизать на нить,
а затем, укрывшись сном,
вновь согреть любовью дом.
мама, папа, Мурчик, я -
спит обычная семья.

* * *
Музыка моей любви

Я наполню нота за нотой жизнь незабываемой музыкой.
звонкой, как первая пробужденная капель и желание обладать;
светлой, как теплое небо в разлитом по дням сладком июне;
с грустной искринкой радости и радостной долькой грусти;
вечной, как безудержное время, рассыпанное на простынь, -
и как мало всегда минут его собрать и отпустить!

Я разведу костры для всех потерянных в ночи слов,
я сожгу в них то, что писала не любимыми руками и губами,
а потом выращу на окне новые цветы из волшебных семян,
раскрашу их цветом своих разметавшихся по твоим снам волос
и наполню тихим голосом, прижавшимся к твоим желаньям.
Слушай свои сны! Там тихо звучит музыка... музыка моей любви.

* * *
Не долетая до земли - надежды капают.
По старым чувствам память - пли! Сомненья квакают
По темным лужам прежних дней. И вечность плавима.
Когда нет входа у дверей - не лечат правила.

Не разбежавшись до небес - стареют полночи.
Мой ангел был когда-то бес - в беззвёздной щелочи.
Сжимая дни, сплетая сны - в венки терновые.
Мне правдой руки пронзены - первоосновою

Основ фильтрующихся слов, в грехе падения,
Где только лик в луне лилов - мировоззрения.
Не долетая до земли, в ресницах брошены -
Чужие сны. Надежды ли стихов, раскрошенных?

* * *
В горе и радости
в силе и в слабости,
в смехе и в сжатости,
в снах и в чреватости,
в соли и в сладости,
в бездне и в благости,
в боли и в здравости,
в летах и в младости,
в зернах и в самости,
в искрах и в ржавости,
в кровь и в лукавости,
в голь и в кудрявости,
в гневе и в жалости,
в праве неправости,
вслед, без усталости -
Вам отдана.

* * *
Придумаю словам своим - любовь
Без толики сомненья и печали.
А в полночи года совой кричали,
Истлевшие меж мною и тобой.

Придумаю с начала этот мир,
Раскрашу все надежды свежим цветом,
И ничего желанней мыслям нету,
Чем нас уже намеченный пунктир.

Придумаю дыханье в сонме ив,
Придумаю глаза свои и плечи,
И этот, в танце тел, кружащий вечер -
Придумаю! - от края отступив.

Придумаю полям твоим - хлеба,
Слезою дождевой прольюсь в ладошку,
И язычок свечи лизнет окошко,
Разгладив сны не прОжитые лба.

* * *
Жизнь-красавица

Мне ль не нравится?!
Мне ль не помнится?!
Миг расплавится -
Жизнь исполнится.

По ту сторону
Ржавой полночи,
В криках ворона,
Кровью - почерка.

Чёрствым шёпотом,
Вечной жаждою,
Промеж, пропадом -
В лицах жаждущих.

Мне ль не справиться?!
Мне ль не полнится?!
Жизнь-красавица,
Жжет сны, скромница.

* * *
Сопернице
Зима, 1996.

  Доброй традиции знакомых поэтесс

Когда закат прогонит солнце
В пучину волн и звезд прилежно
Коварством ведьм и лаской фей
Ты убаюкай его нежно.

Когда в твоих объятьях страстных
Забудет он, как было нам чудесно
Жить на земле любя друг друга
Ты убаюкай его нежно.

Когда изменит память мыслям,
В груди не будет сердцу больше тесно
И влагой трав, и шепотом листвы
Ты убаюкай его нежно.

Когда твое чело уверенность изгладит,
Что отдает тебе себя он безвозмездно,
Надеждой королевы, сладостью рабыни
Ты убаюкай его нежно.

И выльются года в десятилетия.
И в жизни вашей мне не будет места.
Другая, об одном тебя молю смиренно:
Ты лишь баюкай его нежно-нежно.

* * *
Ж Е Н Щ И Н А               
Осень, 1993.

Твои глаза – в моих пустых глазах.
Твои слова – в моих скупых словах.
В твоих руках моя… но не судьба!
Моя обида, горечь… просто так тоска.
Так нужно быть любимой в эту ночь.
Так важно, чтобы ты сумел помочь
Вновь обрести, что потеряла много лет назад,
Что я теряла сотни тысяч крат.
Что превращало горы – в пыль,
И эта пыль творила чудеса!
Что превращало сказку – в быль.
Которая мне так была нужна.
И пыль, и быль в моих отвергнутых руках
В веках вставали – фреской счастья,
А я – каприз очередного короля! –
Смеялась над безудержною страстью.
О, сила женщин всех времён!
Осколки шпаги на снегу.
Капризный взгляд и томный вздох.
И рок вновь воспевает красоту…
Я – Афродита, Ева, Дездемона,
Жизель, Елена, Маргарита Валуа.
Я – Габриэль д’Эстер, Роксолана…
Я – свет в бою и темнота!
И снова незнакомый трепет губ –
Упрямо медленно ползут навстречу два огня,
И в диком пламени костра
Я – снова женщина. Для одного тебя.

* * *
Кицунэ

привет, мой сладкий Кицунэ.
всё, как всегда: ни му, ни нэ.
мороз, горячий чай да дом,
Толстого под подушкой том.
то каблуки, то сапоги...
то не с руки, то не с ноги.
стабильный быт, бессрочный рост,
забытый лист, случайный тост.
то вширь торопится, то вкось.
летит - что мама не морозь!
люблю, скучаю, Кицунэ...
а может выпьем каберне?)

* * *
мир измельчал, но было время,
когда целило и цвело:
над горизонтом гордо рея -
к вершинам мудрости вело.
когда все двери были выше
ступеней чувств, пролетов дней,
а Родина - сочней и чище
среди лесов, полей, людей.
когда друзей не предавали
ни за покой, ни за медаль,
и вечной памяти не ждали,
и жизни жгли горизонталь.
мир измельчал. но было время,
когда целило и цвело!
и билось, билось между всеми,
и за собою вело, вело.

* * *
шуточное

четыре сочных карнацейки
в плите поют, как канарейки.
текуч ручьями, прямо, слюни.
ах, как спирает в горле! любит
наш папа бок, румяный, вилкой
проткнуть и в соке, стёкшем, липком
большой кусище хлеба спрятать,
затем находкой -  в рот. ребята,
всем домом любим карнацейки,
а также гуляши и стейки.
что ж тут поделать, мясники!
ой, а в тарелке - три руки!..

* * *
   Тебя там встретит огнегривый лев,
   И синий вол, исполненный очей.
                Борис Гребенщиков

И никто не прав.
И никто не сдан.

Огнегривый Ра,
Отпустивший Пта*
Из бинтов судьбы,
Из дыханья строф,
Где слова слабы
Глубиной углов;
Где еще есть шанс
От руки  - к руке...
Время - рarty данс!
Время - на крюке!

Где ушедший - брав,
А распятый - нем.
Где бессмертный Ра -
Безысходен всем.
________________________________________________________
Пта - древнеегипетский бог. В ранней трактовке -
всего сущего, в более осмысленной - покровитель искусств.

* * *

                Марине Зайцевой

опять февраль, обжорство, баня, -
все уже прорубь во пруду!
с утра гостишки барабанят,
всё после ста - начистоту.

бурчит февраль - заложник весен,
лоснящийся разложен бок.
и стол, уевшийся, безхозен -
пора соснуть, друзья, чуток.

а там, глядишь, вернуться силы,
подтянется с округи рать,
и после баньки  - в прорубь, к илу,
вот только б попкой не застрять!)