Ода молчаливой старости

 
 Состарившаяся хромоножка с утиным носиком,
 такую словно выдумал Босх.
 Ты почти видение, но за руку держится
 вполне реальный толстощёкий внук.
 Половина жизни ушла прошлой весной –
 умер муж, высокий худой старик.
 (Его хоронили всем двором –
                он был разговорчив).
 Теперь по нашему двору движется
 лишь иссохшая оболочка той,
 что прошла по земле длинный путь,
 старясь с ровесником-веком.
 Юность свято верила в Бога –
 бога смела революция.
 Новый бог – РАБОТА – овладел душой
 и сильным молодым телом.
 И это было СЧАСТЬЕ!
                И не было зорь ярче,
 вечеров ароматней, чем в зрелые годы.
 Зависть и чёрная злоба
                сожгли незыблемый мир покоя.
 От злых зелёных паучьих дней
 осталась она, хромота...
 Хрупкое тело оказалось сильнее металла.
 Старость течет плавно, рок тебя пощадил.
 Но вечный бог, – работа,
                долгий бег, огонь, гордость, –
 отвернулся, потерян, –
 страдание,
                которого не знал Босх.
 Растерянная душа живёт в глазах,
                выцветших от времени.
 Вот, взгляните –
                бесплотной тенью
 доживает свой век в нашем дворе
 седая старушка,
 чтобы в положенный срок
                и эта простая жизнь
 вспыхнув, застыла капелькой
                на тёмной стенке
                колодца бытия.

Фрагмент картины Иеронима Босха "Извлечение камней глупости".