Ромашки

Ещё  бои  гремели  где-то,
Но  меж  воронок  за  рекой
Цвели  ромашки  в  сорок  третьем,
Как  будто  в  мире  был  покой.
Я  шла  в  луга,  едва  рассветы
Касались  взорванных  мостов,
И  возвращалась  днём  с  букетом
Непритязательных  цветов.
Платком  от  солнца  прикрывала,
Их  свежесть хрупкую  храня –
Так  только  мама  пеленала
Своё  любимое  дитя.
И,  путаясь  в  халатах  длинных,
В  палаты  горькие  я  шла
Сквозь  коридоры,  карантины,
Ромашки  раненым  несла.
И  в  гильзах  с  чистою  водою               
На  подоконниках  они
Стояли  символом  покоя,
Любви  и  счастья  всей  земли.
В  боях  израненные  руки…
Но  как  хотелось  парню  знать,
Когда  придёт  конец  разлукам,               
Когда  увидит  снова  мать?
И  он сказал:  «Давай,  сестрёнка,
Мне  на  ромашках  погадай!
Дождётся  ли  меня  девчонка?
Ты  не  смущайся,  Баттерфляй!»
И  незнакомое,  чужое
То  имя  было  похвалой…
Лицо  у  парня  всё  в  ожогах…
Вернулся  ль  он  с  войны  домой?…
Гаданья  первые,  святые,
Совсем  не  детские  мечты.
Ромашки – цветики  степные,               
Белее  снега  лепестки.
Слетали  вы  в  тиши  закатов
На  госпитальные  бинты.
С  душою  мирною  солдаты
Шли  в  бой   во  славу  доброты.
Травой  траншеи  зарастали,
И  вновь  ромашки  я  рвала,
И вновь  цветы  мне  обещали:
Отца  вернёт  тебе  война!
Но  сорок  раз  сменились  вёсны
И  сорок  раз  сошли  снега,
А  он  стоит  под  перекрёстным
И  не  пускает  в  дом  врага.
Отец  стоит,  окаменевши,
Как  неприступная  скала.
На  плечи  воина,  сомлевши,
Заря  вечерняя  легла.
Я  равнодушна  к  пышным  розам!               
Все  сорок  лет  отца  я  жду…
Но  враг  опять  нам  шлёт  угрозы
И  разжигает  вновь  войну,
Чтоб  наши  мамы  вновь  страдали,
Чтоб  дети  снова  погибали, 
Рассвет  ромашковый  опять
Был  окровавлен  и  распят…
Люблю  ромашки  полевые –
Простые,  русские  цветы!
Я  возложила  их  впервые
На  госпитальные  бинты.