Мой Иерусалим

Семь лет прошло, как минула война.
Урок истории, замёрзшие чернила,
перед глазами белая пустыня,
разрушенные Римом города.

Багровый угрожающий закат,
холмы закутаны пугающею мглою,
десятый  легион перед стеною,
костры  его вокруг стены горят.

С войной знаком из самых близких уст,
дитя войны, дитя другой эпохи,
я посвящён был в ужасы разрухи,
в еврейскую судьбу, в неопалимый куст.

Прошли года, оставил я тот край,
и я у стен твоих, мой незабвенный Город.
Учителя я  слышу тихий голос:
«Читай же текст, прошу тебя, читай!»

Я прикасаюсь пальцами к Стене,
я чувствую страданье на ладонях.
Страданья тысяч рук передаются мне,
я ощущаю вас, молящие о болях.

Передо мной на стенах письмена -
следы племён, что тлеют в древних свитках,
скрип слышится колёс сквозь колыханье сна,
и шорохи пустынные кибиток.

Здесь  редким гостем пребывал покой.
В песок старательно не раз тебя стирали.
Как много их, кто приходил с войной,
в полон детей твоих на рабство угоняли.

Шли годы, многолетия, века,
в тяжёлых буднях  противостоянья
вновь мой народ отстраивал тебя,
и к  Богу возвращался в покаяньи.

Народ  гоняла по земле судьба,
его нещадно на дорогах били ,
но не сдавались люди и века
в тебе опору, Город, находили.

И, видит Бог, – была жива мечта -
вернёмся, наконец, и ДОМ поднимем новый.
Да, путь назад был долгий и тяжёлый,
но мы пришли. И это навсегда!

Пришли, а дома нет. Земля поделена,
и миром не вернут её владельцу.
Огарок наш земли - им словно нож под сердцем.               
Здесь сеют ненависть - взойдёт опять война.

Мой град таинственный, куда влечёт судьба?
Несёшь ты для народов пробужденье?
Свершатся  ли пророчества виденья?
Восстанет правда  или будет тьма?

Хотел бы я, чтоб был всеобший мир,
пусть без любви и даже тесной дружбы,
хоть дружба нам, изгнанникам, не чужда.
Но где ж непогрешимый тот факир?

Что занавес сорвёт пред этим миром.
Тот занавес, что ложь родит в устах,
чтоб правда явью засияла в небесах.
чтоб и слепцу всё стало очевидным.

Чтоб арфы зазвенели на стенах,
евреями отстроенного Дома,
чтоб клясться не пришлось опять в слезах,
что помнить будем город Соломона.

Ты жизнь народа, наш Йерусалим,
Ты наречён быть нашею  столицей.
С тобой едины мы, тебя мы сохраним,
Как ты помог народу сохраниться.