Хрущёв

Лысым был. Любил ругаться матом.
Из простонародья. С огоньком.
Рядом с Джугашвили он когда-то
выглядел обычным дураком.

Двигался уверенно Никита
из шахтёрских штолен до небес.
И ценила сталинская свита,
что он жлоб, обжора и балбес.

Но хитрил пройдоха из глубинки.
Маску в заурядности носил.
И когда вождю лизал ботинки -
фигу жал в кармане, что есть сил.

Март принёс беду в пятьдесят третий.
Вся страна рыдала в унисон.
Но лишь гроб уехал на лафете -
сбросил блажь с себя хамелеон.

Кобу с Мавзолея, ночью, тихо
в стену для забвенья перенёс.
Выбросил портреты его лихо.
Высушил поток народных слёз.

Кровь смывая с рук в лихом наезде,
в души пробираясь и в сердца,
он, заместо славы, на партсъезде
гвозди вбил в "Великого Отца".

Сам вчера палач и пёс у Кобы,
он сегодня - первый либерал:
толпы зеков вывел на свободу,
в Вену и в Америку слетал.

Оттепель поблажками сверкнула.
В душах у людей протаял лёд.
Вся страна на радостях всплакнула,
празднуя гагаринский полёт.

Поднял целину. Домов настроил.
Жизнь в селе увидела красу:
выросли молочные надои,
дали в магазины колбасу.

Объявили: всем быть наготове.
Очень скоро будет коммунизм.
Вот и график по-какому вскоре
будем хоронить капитализм.

Тешится страна: не так хреново.
Может полегчает наконец!
Но в Манеже лик звериный снова
выказал наш сталинский птенец.

Лишь безумцы строят власть на карах,
прячась от расплаты за штыком.
Лишь кретины правду шлют на нары,
свет свободы держат под замком.

Вот таким правителем-уродом
стал Никита в духе прежних лет.
Раньше был "кулак" врагом народа.
Враг теперь - художник и поэт.

Все, кто жить хотел в свободной воле,
кто имел свой взгляд на мир и быль,
вновь в родной стране пошли в изгои,
вновь вдохнули лагерную пыль.

Сталинский диктат круша в порыве,
нет, не стал Хрущёв любимцем масс.
И с душой, простреленной навылет,
первым рухнул в ад Новочеркасск.

Вновь повсюду окрики и розги.
Но, чтоб "аппарат" спокойно спал,
волю, в кровь разбив ей рот и ноздри,
к матери он кузькиной услал.

"Миру-мир! - кричал среди оваций,
Кубе отправляя сто ракет, -
в коммунизм войду без махинаций
и исполню ленинский завет".

Не успел... низвергли краснобая
те, кто встарь в товарищах ходил.
Стал опасен он для волчьей стаи
опытных партийных воротил.

Пленум "дал оценку" балагуру.
Объявили: Хрущ - волюнтарист!
И на дачу пленным самодуром
съехал кукурузный коммунист.