Брежнев

Челюстью протезной шевеля
и слова коверкая тоскливо,
шамкал дед, стоявший у руля,
как страну он делает счастливой.

Чтобы вождь на съезде не уснул
деду наркоту гоняли в венах,
и в рукоплесканиях тонул
старческий маразм в кремлёвских стенах.

Он с трибун-плакатов всех учил,
как нам экономить экономно,
и чужим пером понастрочил
горы книг "любимый всенародно».

Жлобство усадив на пьедестал,
сделав взятку шалостью невинной,
быстро верным ленинцем он стал
среди боссов мафии партийной.

Честь и правда лезли под топор
не снеся застойного позора,
но зато свободу и простор
обрела чурбановская свора.

Чтобы удивить страну и мир
и расширить рамки беспредела,
Лёня себе маршальский мундир
натянул на старческое тело.

Обещал "доверье оправдать",
только отличился он погано,
погубив стотысячную рать
посреди далёких гор Афгана.

Но хотя он кровь не лил в бою,
шпалы не укладывал на БАМе,
словно клоун в цирке, грудь свою
наш вожак увешал орденами.

Теша спесь седого дурака
трижды его сделали "Героем"
старые товарищи с ЦэКа,
верные друзья по геморрою.

Аппарата доблестный слуга,
клана разжиревшего хранитель,
полстраны спустивший на торгах, -
вот он наш "товарищ" и "учитель".

Эх, Россия, нет уж больше сил
видеть, как уродуют Отчизну,
то тиран, то шизик, то дебил -
выкидышы эры ленинизма.