Григорий Лютый, Она могла бы, с украинского

ОНА МОГЛА БЫ…
Не знаю, кто сделал меня орлом…
Д. Павлычко

Она могла бы сотворить орла.
Какой бы дерзкой жизнь моя была!

Я б вровень с болью и мечтой взлетал
И солнцу гордо песни клекотал!

Она могла… Пусть был бы в том подвох.
Я б стал орлом – и быть другим не смог!

А в ней – ни зла, ни женского добра, -
Одна лишь показная мишура!

Сказала бы заветное словцо
И радостью омыла мне лицо!

Чтоб помнил про полёт свой много лет,
Чтоб в женщинах не разлюбил весь свет!

Но нет уже счастливого меня.
- Вы ошибались, - жжёт сильней огня.

Не умер я. А просто лишь погас.
В душе моей – всегда прошедший час.

Работал раньше, будто песню пел.
Работой жил, работою горел!

На все расспросы отвечал: «Живём!»
Теперь бросаю: «Гнемся под ярмом».

Но до сих пор бывает – в тишине
Душа застонет жалобно во мне.

- Чего ты хочешь: водки иль воды? –
Ей неба дай. Высокого найди.

Я ей кричу, сам на себя же зол, -
Я не орёл. Я только серый вол!

Но душу гневный окрик не проймёт.
Всю жизнь она зовёт меня в полёт.

…Когда на землю густо ляжет тьма,
Я выхожу украдкой за дома.

И разгоняясь всё сильней, бегу
Один на сонном, скошенном лугу.

Земля уходит гулко из-под ног.
Ещё чуть-чуть… Ещё один рывок!

Бегу бездумно, как на дымный ствол,
Забыв о том, что я бескрылый вол…

И капли пота звёздами летят.
И весь я в мыле с головы до пят.

И вот взлетаю с дерзостью орла.
Неверие спадает и хула.

С душою вровень я легко лечу…
Но будят вдруг. Ведь я во сне кричу!

А звал я ту, что вовсе не была.
Холодную, как северная мгла!

Чем провинилась та, что здесь стоит?
Ведь я не зверь, чтоб ей желать обид.

Её заботой я доселе жив.
И гаснет мой непрошенный порыв.

- Усни, - жене шепчу я, - всё пройдёт…
Прости, что задаю тебе хлопот.

И долго плачет тихо и не зло
В углу души, что было и прошло…