Д. Р. Р. Толкин Лэ о Лейтиан - песнь седьмая

Двенадцать, что покинуть Нарготронд рискнули,
На тропы тайные в молчании свернули,
И устремили к Северу свой путь,
Исчезли в сумерках, лишь день успел уснуть.
Без труб и песен тихо шли они,
Кольчуг их прочных кольца чернены,
Их шлемы светлой сталью не блистают,
А темные плащи в ночи скрывают.
Идя вдоль Нарога прыгучего потока,
Достигли , наконец, его истока,
Где от кристально чистых вод Иврина
Спешили вниз ручьи неутомимо,
Прозрачны, как сосуд из хрусталя,
И ночью лунной , и при свете дня,
Лик бледных пиков Сумеречных Гор
Гляделся в матовое зеркало озер.

Хранимые далеко рубежи,
Среди опасностей теперь их путь лежит,
Теперь самим им защищаться от напастей,
От орков,демонов и Морготовой власти.
И в ожидании, в тени лесных ветвей,
Немало провели они ночей,
Пока луны или созвездий свет сиял,
И рой спешащих облаков не набегал.
Ветров осенних голоса стонали,
Сухие листья с веток опадали,
Шуршащим вихрем над землей кружились
И с мягким шорохом внизу ковром ложились.
Но вот средь осени и леса звуков всех
Раздался громкий каркающий смех,
И топотом тяжелым ног усталых
Притихшая земля загрохотала.
Неярких красных факелов огни
Перед собой увидели они,
И отблесками свет мерцал багряный
На копий остриях и ятаганах.
Уродливые лица, грязь и смрад -
Шел в полночь орков через лес отряд.
Мышей летучих вился рядом  рой,
И сыч  невидимый кричал из тьмы ночной,
Но вот умолкли голоса, а хохот их,
Что будто камнем по железу лязгал, стих.
А эльфы с Береном , во  след идя неслышно,
Крались за ними, как лиса за мышью.
Раскинул лагерь орочий отряд,
Костер дымит и факелы  горят,
Там у поленьев, что в мерцаньи алом тлели,
Заметны глазу ,тридцать воинов сидели.
Не издавая даже слабый  звук,
И человек, и эльфы встали в круг,
И каждый в дерева густую тень скользнул,
Стрелу достал и лук свой натянул.
Услышь, как голос тетивы в ночи звучал,
Лишь Фелагунд команду прокричал,
И в цель летят двенадцать стрел подряд,
Двенадцать орков замертво лежат.
Отброшен лук, из ножен меч, теперь – вперед,
Стремительный недолго бой идет,
Отчайно орки побежденные орали,
Как будто ада силы их терзали.
Но вот шум схватки под деревьями умолк,
И смерть свою здесь каждый встретил орк.
В лесах им больше бандой не блуждать,
И землю скорбную насильем не пятнать.
Но песнь триумфа не просилась на уста,
И опасались эльфы неспроста -
Пусть невелик отряд, известно всем о том,
Не ходят орки малым столь числом.
Но быстро с мертвых тел одежду сняли
 И трупы орков в яму побросали.
Задумал Фелагунд тем безрассудством мнимым
Скрыть свой отряд под орочьей личиной.

Пошло все в дело – луки роговые,
С отравой копья и мечи кривые,
Наряд ангбандский, отвращение тая,
Унылый, грязный, натянули на себя.
И кисти рук, и светлых лиц черты
Измазали они до черноты.
А космы орков темные потом
Себе вплетали волосок за волоском.
Но облик новый каждого пугал,
Коль на других он мимолетный взгляд бросал.
И заклинанье Фелагунд запел,
Что чарами меняло формы тел.
Растут уродливо их уши велики,
И зубы превращаются в клыки,
Становится оскалом жутким рот,
Пока неспешно Фелагунд поет.
Наряд свой спрятав, в ночь они тайком
Вновь ускользнули вслед за вожаком,
Покрытом грязной гоблинской одеждой,
Кто королем был и прекрасным эльфом прежде.

Вперед на Север шли они опять,
Немало орков довелось в пути встречать,
Но не чинил никто препятствий им,
А лишь приветствия кричали, как своим.
И с каждой милей пройденной в сердцах
Отвага крепла, вытесняя страх.
Устали ноги ,день и ночь шагая,
Белерианда земли покидая,
К истокам Сириона путь ведет,
Где юная вода , спешит, течет,
Волной серебряной бежит через долину,
Таур-на-Фуин где лесистые вершины
Зловещих чащ погибельную тень
Бросают на рождающийся день,
И изгибаясь к северу хребет
Гор Сумрачных закрыл заката свет.

Среди долины- остров одинокий,
Скалистый холм стоял на нем высокий,
Как будто камень с горных круч окрестных
Заброшен некой силой был чудесной,
Или гиганты с шумом в старину
Затеяли сраженье иль игру.
Река на рукава здесь разветвилась,
Петлею вокруг острова обвилась,
Пещерой над водой навис гранит,
Где берег издавна течением подмыт.
Ущельем мрачным Сирион зажат,
Отсюда к светлым берегам спешит бежать.
Стояла крепость эльфов над рекой,
Надежным стражем их земель храня покой,
Но ныне с башен тех недобрый взор
Белерианда наблюдал простор
И вход, что  с севера в ущелье был открыт.
В той стороне земля печальная лежит,
Поля засохшие , песчаных дюн гряда,
Пустыня там простерлась навсегда.
За ней , на горизонте различим,
Средь туч зловещих,пик Тангородрим.
Холм выбрало себе жилищем зло
И неусыпно свой надзор вело,
Стерег глаз огненный в Белерианд  пути,
Здесь незамеченным никто не мог пройти.
 Восточнее Аглонская теснина
Вела на север к выжженной равнине.
Где Леса Тьмы  тень  мрачная лежит,
Еще одна тропа меж чащ бежит,
И Ночи Гибельной смертельный ужас правит,
А орки ходят, лишь когда нужда заставит.
Аглон к дориатским приближен рубежам
И Феанора сыновей дозоры там.

Тху -  прозвище людьми ему дано,
Он почитаем был, как божество,
Во  дни минувшие немало душ смутил,
И властью колдовскою подчинил.
Тогда же капища , внушающие страх,
Ему в сокрытых ставили местах.
Своею силой Морготу служил
И титул Лорда Волчьего носил.
О скалы острова не раз ночной порой
Дробился жутким  и протяжным эхом вой.
Всей темной нечестью здесь Тху повелевал
И сети злобных чар умело ткал.
Рать жутких призраков себе он сотворил
И с помощью их  силы власть хранил.
И исполняли монстры всякий раз
Любой Владыки Острова приказ.

Но, к сожалению, героев наших путь
От Тху не скрыт был, хоть и проскользнуть
Под скальным выступом или в тени ветвей
Они старались незаметно поскорей.
Отряд увидел Тху издалека
И тотчас дал приказ своим волкам:
«Сюда пусть подлых орков тех доставят,
Что власти Тху совсем не уважают,
Таятся странно , как другие не спешат
С почтением явиться на  доклад
О новостях, что делали, где были,
Иль кто здесь господин они забыли?! «

Тху с башни пристально рассматривал отряд,
И подозрением светился злобный взгляд.
Но вот в кругу волков они стояли,
Где участи своей решенья ждали,
А Нарога земля, увы , далеко!
Предчувствие беды томит сердца жестоко,
Под тяжестью его, идя судьбе навстречу,
Несчастий мост придется пересечь им,
Ведущий к трону Повелителя Волков,
Из камня темного, как спекшаяся кровь.

«Что видели? В каких краях бывали?»
«В краю эльфийском, слезы и печали,
  Огонь и кровь ,текущую рекой,
  Вот , где мы были, что в земле видали той.
   Мы эльфов три десятка там убили,
   И в яму темную тела их все свалили.
   Теперь лишь совы да вороний грай
   Среди лесов, где путь наш пролегал.»

  « О слуги Моргота, поближе подойдите
     И правду лишь одну мне говорите.
     Что знаете еще? Что Нарготронд?
       И кто там ныне занимает трон?
     Решились в королевство вы войти?»

« Лишь до границ осмелились дойти,
    Где Фелагунд , король пресветлый правит».

  « Но слух прошел, что город он оставил,
     И в Нарготронде правит Келегорм.»

  «Владыка, правды нету в слухе том!
    И коль покинул Фелагунд дворец,
     Ородрету он передал венец».

    «Остер ваш слух, раз новости узнали
      Из королевства , где и не бывали.
      Мне имена отважных надо знать,
       И командира позабыли вы назвать»
      
   «Нереб и Дунгалеф  ,мы  так себя зовем,
     И десять воинов. В пещерах мы живем,
     Что в недрах гор раскинулись, но ныне
     По делу  спешному идем мы  все к пустыне,
      И командир Больдог  наш будет ждать отряд,
     Где  в небе вспышки пламени горят.»

« Больдог убит недавно, я слыхал,
     Он у границ владений воевал
    Дориата угрюмого, там сброд
    Разбойник Тингол приютил, как свой народ,
   Который в вязах и дубах теперь таится.
   Но вам известно о прелестнейшей девице,
   О Лютиэн? Она бела, прекрасна,
   И Моргот ею обладать желает страстно.
    Послал Больдога , но того убили,
    Как странно, что не с ним вы рядом были.
    Нереб, что так свирепо хмуришь брови?
    Малютки Лютиэн судьбой обеспокоен ?
    И почему не рад желанью лорда
    Красою наслаждаться девы гордой,
    Чтоб грязной сделать ту, что столь чиста,
     Чтоб светлую одела чернота?
     И до сих пор не стало ясно мне,
     Чему же служите вы , Свету или Тьме?
      Кто в этом мире величайших дел вершитель?
      Земных всех королей кто повелитель?
      Кто власть и золото из рук своих давал,
      Земель простор широкий создавал?
      Кто достояния лишил Богов ревнивых?
      Так повторите вашу клятву Бауглиру,
      Здесь, предо мной, чела не опустив!
      Погибель свету , правде и любви!
      Да будут прокляты луна и звезды,
 Пусть мрак  из Ночи Врат нахлынет грозный,
 Что в беспредельном холоде таится.
  Да сгинут солнце, Манвэ, Звезд Царица!
  Зло в стонах моря, нет которому предела,
  Начнет и завершит любое дело!»

Ни человек, ни эльф, душой свободной,
Не поклянутся богохульством подлым,
Негромко Берен тут пробормотал:
«Тху, кто такой, чтоб делу он мешал?
 Ему пока мы службу не несем,
 Не поклоняемся, и тотчас мы уйдем».

«Терпение!- смеялся Тху.- Не слишком долго
  Вас задержу  я.Но вначале только
  Спою, и к смыслу песни той
  Прислушайтесь.» Вдруг непроглядной тьмой
  Накрыло их, и в дымном вихре том
  Лишь Тху глаза , горящие огнем,
  Что пристально на них устремлены,
  Средь мрака черного увидели они.
  Словам и чувствам взгляд молчать велел,
  И колдовскую песню Тху запел,
  Обманных чар она покров срывала
  И беспощадно тайну выдавала.
   
  Но вот внезапно Фелагунд,шатаясь,
  В ответ запел,злой силе не сдаваясь.
  И словно неприступный бастион,
  Противясь Тху, воздвигнул в песне он,
  Оплот надежды,избавления, свободы.
  Та песня цепи рвет, темницы рушит своды,
  И изменяя образы обманно,
  Обходит хитрость западней коварных.
  Схестнулись  два напева меж собой,
  Поочередно уступая бой.
  И все же было пенье Тху сильнее,
  Но не щадя себя и не жалея,
  Боролся Фелагунд, всю власть эльфийских сил
  И светлой магии в свои слова вложил.
  Средь сумрака как будто пенье птиц
  От Нарготронда слышалось границ,
  И в землях эльфов за закатным окоемом
  Вздыхали на песках жемчужных волны.

  Сгустилась темнота: и словно вновь
  Во мраке Валинора льется кровь,
  Где мореходов нолдор убивали,
  И силой корабли их забирали.
  Покинул берег светлый и родной
  Навеки парусов лебяжий строй.
  И ветер северный безжалостно взревел,
  Ему в ответ протяжно волк пропел,
  Кружились вороны зловещим черным роем,
  Загрохотали льды средь бездны моря,
  В Ангбанде пленники несчастные стенали,
 Сверкали молнии и громы рокотали.
  Тут смрадный дым собою все застлал,
  Раздался хохот, Фелагунд упал.

Герои наши снова, посмотри,
Стоят прекрасны , белолицы и светлы.
Оскалы орочьи не портят больше ртов,
Но сорван колдовских личин покров.
Так к ним пришли печали и напасть,
 Их заключила чародея власть
В темницу, где нет проблеска надежды,
В цепей стальных их заковав одежды,
Чтобы тела жестоко истязать,
А души пленников в отчаянье ввергать.
Хотя такая участь и ужасна,
Но Фелагунд боролся не напрасно,
Тху не сумел ни имена узнать,
Ни цели их похода разгадать.

Он много размышлял и вспоминал,
И места уязвимого искал
У пленников, грозил, что обернется
Упрямство смертью, если не найдется
Хотя б один предатель между ними,
Убит иначе и растерзан будет злыми
Волками каждый на глазах других,
Пока один останется в живых.
И будет тот несчастный заключен
В темнице жуткой, где он обречен,
К стене прикованный ,в мученьях умирать,
И безнадежно в одиночестве страдать,
Доколе бы секрета на раскрыл.

И все случилось так, как Тху сулил.
Во мраке подземелья непроглядном
Два глаза загорались кровожадно
За разом раз, тогда ужасный крик
Темницы стены сотрясал на миг,
Затем , средь наступившей тишины,
Костей был  хруст и капанье слюны,
И запах крови в ноздри ударял,
Но ни один не сдался, не предал.