Куликовская битва. Из поэмы о Сергии Радонежском

КУЛИКОВСКАЯ БИТВА
глазами преподобного Сергия Радонежского
(отрывок из пьесы "Ангел земной - человек небесный")

С е р г и й (с авансцены, как с амвона, обращается к пастве – зрительному залу).
Братья, слушайте, что устремленные в даль мне глаза говорят!
Чудным даром небесного зрения ныне владею.
Вижу в поле я воинов русских немеряный ряд
и знамена – на красной парче, словно солнце, горят
богоносные лики заступников наших. Заря
только-только за Доном безбрежный простор озарила,
и такая стоит тишина! Только воздух дрожит,
да неспешная чайка, над Непрядвой неслышно паря,
в синеве проплывет белокрыло, да тень пробежит
от летучего облака в поле от края до края;
только трав поясная стена, а иным до плеча,
вся в цветах и в росе, словно кущи пречистого рая,
укрывает тяжелые блески копья и меча.

Ясно вижу я лица бесстрашных за Русь и за правду бойцов –
наших братьев по вере и крови – мужей, сыновей и отцов,
ныне мощных, давно ли рабов и холопьев вчерашних,
разогнувшихся в рост, и на памяти отчих гробов
превеликую силу взрастивших. Светлей и суровей,
нерушимо решительны, но не горды
эти лица при виде несметной орды.
Кто приподнял, чьи сдвинуты брови,
кто прищурен, кто очи отверз,
грудь вздымается чаще ли, тише –
сердцу бережь – лишь кольца кольчуги да кудри седой бороды.
Сходит пепел со щек.
Тишина…
И последний погибельный страх
утирают со лбов рукава домотканых рубах.

Как нависла тьма тем! Безбороды, свирепы, раскосы.
Их поболе, чем нас. Их мечи, словно смертные косы.
Тишина…
Русь святая! Приди и смотри!
Вот выходят вперед между ратями богатыри.

Могуч, искусен Пересвет! Но не слабей
Темир-мурза, безбожный Челубей!
Вот оба в седлах. Дали шпоры. Поскакали!
Скрестили копья!! О-ба ру-шат-ся!!! Мертвы…
Миг – вздрогнула земля! Тут не сносить и бесам головы!
Два страшных вала катятся навстречу –
плечо к плечу, бок о бок, локоть в локоть, несутся.
Сшиблись!!!..
Так весной, давя друг друга,
в слиянье равных рек неистовые льды
сшибаются. Гром! Треск! Невиданная дыба!
Но тут – потоки, брызги крови – не воды.
И мертвых тел раздавленные глыбы.

Мамая вижу. Он – в шатре, на бугорке.
Дмитрий бьется. Весь в кромешном кипятке
неистовой, великой этой сечи.
Его глаза – пылающие свечи.
Снес голову! Лихой отбил удар!
Ему от Бога дан небесный этот дар
могучего бойца и полководца,
и сила до конца с нечистым побороться!

Но жмут ордынцы. Пал Ослябя! Левый край
уж чует над собой вороний смертный грай.
Пора! Великокняжеских знамен
условным мановеньем извещен,
засадный полк из леса, как из тучи
внезапный гром, всё потрясающий, могучий,
врезается в ордынские стада.
Они бегут! Такого не бывало
на русской памяти доселе никогда!
Как раненый корабль, спасаясь от когтей
девятого безжалостного вала,
они бегут!!! Мечи, обозы,  жен, детей,
верблюдов и шатры бросая в смертном страхе,
чтоб тысячами пасть в крови и прахе!
Бегут союзные вожди – князьки, паши и бонзы,
и верный раб ордынский, и вассал –
все, кто святую Русь безжалостно сосал!
Мамаю повезло: от раны не издох.
И в смертной горести изрек: “Велик христианский Бог!”
Я к сим словам прибавлю, правды ради:
на том стоим – НЕ В СИЛЕ БОГ, А В ПРАВДЕ!

Братья, слышите ль, что устремленные в даль мне глаза говорят?!
На траве наших воинов павших немеряный ряд.
На доспехах роса.
Пятна мака пестрят полотно домотканых рубах,
застывают гвоздики на белых, бескровных губах.
А над полем опять необъятный покой.
На воде и на небе закат.
И плывет, и плывет над травой, над рекой
тихий шелест прощальных молитв и вечерних цикад.
Канул солнечный зайчик в глазницах, росой налитых,
и прервал на мгновенье молитву глотком немоты…

ПОЯСНЕНИЕ
В главе 22 Жития преподобного Сергия Радонежского, написанного Епифанием Премудрым, говорится:
"Святой Сергий, обладая даром прозорливости, знал обо всех событиях на поле боя, как будто бы они происходили рядом с ним. Предстоя вместе с братией Богу с молитвой о победе над погаными, он издалека, с расстояния во много дней ходьбы, видел происходившее" ("Житие…", стр. 96-97, Церковно-научный центр "Православная энциклопедия", Сергиев Посад, 2004).