К Воскресенью своему иду!!!

«ОТ ИСТОКА ПЕРВЫХ НОВОЛЕТИЙ»

Я всегда мгновений этих жду
Много лет, а может быть, столетий —
К Воскресенью своему иду
От Истока Первых Новолетий!

Каждый год свершается Обряд,
Ждёт его Душа моя и ныне,
Надевая Праздничный Наряд,
Сбрасывая прежнее унынье!

«РАССКАЗ ПРО ЛИСТВЕННИЦУ»

Даже не знаю, как вам про это рассказать, ну, да ладно, нет у меня от вас
никаких секретов, слушайте, можете, даже меня осудить, я не обижусь!

А дело было так: захотелось мне под окошко посадить себе лиственницу,
пушистенькую такую! Очень она мне полюбилась, и поделилась я этой своей
«девчачьей» мечтой с верной, и преданной мне до самозабвения подружкой,
которая жила от меня через три дома!

Накануне Пасхи под самый Крестный Ход прибегает ко мне Ленка с бешеными
глазами, и заговорщицким тоном говорит, что будет у меня лиственница,
только идти надобно за ней прямо сейчас, пока все на Крестный Ход пошли
поглазеть, посему на дороге никого нет, и нам её сподручнее будет тащить
волоком!

Во, как хотела удружить мне подруга, заодно и преданность свою доказать:

— Тебе ничего не надо будет делать, Галинка, я сама её допру, ты только пойдёшь
со мною рядом и всё, будешь глядеть по сторонам, и ежели нас никто не застукает,
то будет тебе радость великая!
— Так мы же хотели пойти в храм!

— Э-э, в этот раз не получится!
— Почему?

— Да, потому что я выкопала эту дуру зелёную давеча, она стоит теперь и нас
у обочины дожидается, не бросим же мы её засыхать прямо на дороге, надо тащить,
стало быть, пока никто не видит!
— А, может, утром будет сподручнее?

— Не-е, что ты такое говоришь, утром все увидят, что я её, того, с корнем
выдрала!
— Как с корнем, откуда? Украла?

— Не боись ты, есть там одни «куркули» у нас, проучила я их, понятно тебе!
— Как так, проучила?

— А так! Пошли, сама всё увидишь!
— Пошли!
 
Ленка от большой любви к искусству, ради меня пошла на должностное преступление,
а точнее, на воровство, пусть хотя детское, на первый погляд, безобидное.
Ей хотелось, чтобы лиственница эта воодушевила меня на новые стихи, чтобы я
глядела на неё из окна, сидя за письменным столом, и сочиняла.

Мне ничего не оставалось, как идти вслед за ней, такой крепкой, ладной, дородной
девахой, будучи «дохликом», «чахликом», учившився в трёх школах, бувально,
качавшимся от ветра к концу учебного года!

А Ленке-то, что? Её кормят «как на убой», чего там только нет на столе,
князья у нас так же кушали на Руси, как Ленку мою кормили, и повезло же ей
с родителями! Это моим папе и маме всегда некогда было, работали оба
«на космос», в ритме строгорежимного завода, самим бы, кто кушать на стол
поставил!

Идём, однако, темень жгучая, но Ленка знала, где оставила выкопанное дерево,
вот, что значит, «нюх намётанный»! Схватила она мёртвой хваткой эту самую
лиственницу, и давай дёру с ней по пешеходной дорожке к моему дому.

А тут издали показались верующие, идут, значит, разговляться домой из храма:
Ленка, как услыхала их радостные приветствия «Христос Воскресе», так пуще
прежнего ходу прибавила, тянет, что есть мочи, не бросает, только, знай себе,
пыхтит, как локомотив!

Едва успели, вот и мой дом показался! Я тут, как тут «мелкой рысцой» вслед за
ней прибежала.

Откуда ни возьмись, у Ленки лопата под рукой оказалась и ведро с водой,
она враз ту лиственницу мне под окно пришпандорила:

— На, подруга, получай! Это тебе мой «пасхальный подарок»! Ты рада?
— Я-то? Не знаю, тьма тьмущая, ничего не видать!

— Ни чё, рассветёт скоро и порадуесся, а завтрева...
— Завтра нам её обратно переть придётся, и втыкать в то место,
откуда ты её выдрала!

— Да, ни за что на свете! Это тебе от меня подарок — Христос Воскресе —
называется!!!
— Ага, Воистину Воскресе!!!

Утро Светлого Христова Воскресения началось радостно: выглянула я в окно,
и ахнула: под окошком — ямка была пуста, это мои мама и папа отнесли назад
лиственницу соседям, и посадили её на прежнее место!

СЛАВА ТЕБЕ ГОСПОДИ!

Спасли они и меня и Ленку от позора, её бы точно выдрала мать, как «сидорову
козу», она частенько её в детстве дубасила, веник ни один на ней обломала,
потому как Ленка выкидывала «фортиля» ещё те, своенравная она была очень!

Ох, и отчаянная деваха потом стала моя Ленка, она и по сей день такая же,
только в церковь не ходит, потому, как воспитали её неправильно:
 
Ленкина мать рассказывала, что в детстве её бабка видела, «как два попа —
молодой и пожилой — долго до изнеможения дрались меж собою за право, кому
младенца крестить, а кому покойника отпевать, так, якобы они по деньгам
сверялись, что выгоднее»:

— Ну, и что, Лена! — говорю я ей, — я вообще, один раз на такси батюшку
подвыпившего из Московсого ресторана «Арбат» домой к маме увезла, чтобы она его
спать уложила и от нареканий всяческих упасла! Народ у нас, сама знаешь, какой!
— И, что!!!??? — Ленка моя, аж присела, открыв рот, словно война началась.

— Ничего особенного, мама уехала на работу, не будить же ей, в такой ранний час
протоиерея Русской Православной Церкви! Тот проснулся к полудню. Естественно,
его замутило от казённой водки, а тут — брат мой Максим из училища домой, как
раз вовремя подоспел, сбежав с последней пары и опохмелил батюшку: самогон
у мамы нашёлся, «спас» он его, болезного, а тот, в свою очередь, все «грехи»
моему брату отпустил, на жизнь верную, праведную наставил отрока, так сказать.
Славно они посидели тогда, как отец с сыном. Максим батюшке «яичницу о трёх
яйцах» смастерил «по-хохляцки»!
— А «по-хохляцки», это, как, со скорлупой что ли?
 
— Нет, с салом! И перевернуть потом её надо, запечь с обеих сторон, но желтки,
чтобы внутри жиденькие оставались. Ты не ёрничай, умница-разумница, напьёшься,
разок-другой, тогда узнаешь, брат тебе изжарит!
— Вря ли, я не пью! А дальше, как было?

— Дальше, мама моя отпросилась с работы, приехала домой — скорее к священнику,
борщом его накормить!
— Тоже «Украинским»?

— Слушай, ты можешь меня не перебивать? Сделай одолжение!
— Ладно-ладно, не буду! Ври дальше.

— По себе меряешь? Вошла, она, значит, а они с братом — сидят на кухне,
и песни народные поют.
— Ага, спелись, короче. Кино!

— Да, нет, что ты, Ленка, душевно так, прямо, до слёз они пели, после того,
как друг другу всё своё «мужское» поведали, о житие-бытие рассказали!
— Алкаши. И что с того?

— Ты, что, жизни совсем не знаешь, или тебя на одном рынке твоём заклинило?
— Я «своим торгую», «своё продаю, трудовое»!

— Ох, смотри, Лена, как говорится, «своё», скоро «народным», может стать,
и наоборот!
— Ой, не пугай меня, пуганная я, что дальше-то?

— Мама вошла, поздоровалась, батюшка и говорит ей, что славный отрок у тебя,
Валентина, растёт, правильный, к людским слабостям, так же, как и Господь наш
Иисус Христос, снисхождение и любовь в душе своей имеет, большим человеком он
станет, не иначе!
— Я таки не поняла, отчего, поп в ресторане напился, священник этот твой
«доморощенный»? Ты ведь мне этого, так и не рассказала! — не унималась Ленка.

— Всё очень просто: его в «Арбате» завсегдатаи «угостили»!
— Прямо в кабаке? Прямо я так и поверила тебе, дурочку нашла!

— Что ты знаешь о нём? Он в том, как ты, смеешь выражаться, «кабаке», почти
весь «отборный контингент» окрестил, и, вдобавок ко всему прочему, всех его
«знатных посетителей» окормлял!
— Прямо в кабаке? Ты, где, так врать-то научилась, сказочница? Он их окормлял,
а они его кормили, и в прямом и в переносном смысле!

— Господи Ты Боже Мой, что ты всё долдонишь одно и тоже? Тебе не надоело,
«под дурочку косить», сидеть тут передо мной и «клоуном прикидываться»!?
— Ой-ой! Напугала, прямо, боюсь-боюсь! Рассказывай!

— «Отблагодарили» они его, поняла? Не мог он не пойти к ним, бросать их было
нельзя ни в коим случае, они тоже его паствой теперь считались, и на БОГА
уповали, в лице священника они спасение узрели, с чего-то надо было им своё
спасение начинать, этим людям! Люди они, понимаешь, люди — живые души,
и все одинаково дороги БОГУ нашему!
— Какие же они люди? Жульё сплошное!

— Кто бы говорил! А ты? Лиственницу спёрла тогда на Пасху! Выходит, и ты,
такая же, как и они!
— А, вот, и нетушки, я у таких же, как они, барыг, спёрла дерево,
посему это в счёт не идёт, мне священник тут вовсе не нужен. Я на исповедь
идти не собираюсь.

— Батюшка, между прочим, в ресторан поехал, не просто так, ради праздного
безделия «выпить-закусить», у него День Ангела был! Он приехал туда, именно,
в свой день именин, приехал к более «нужающимся», нежели его прихожане,
с коими он мог посидеть в трапезной, по душам поговорить, спокойно отметить
святые именины свои с пирогами да с молитвенными песнопениями!
— Что-то я в толк никак не возьму, наверно, денег они ему дали эти ворюги
для церкви?
 
— Мудрым наш батюшка был, потому хотел с ними — пусть, пока ещё, не вполне
праведными и заблудшими, разделить, свой праздник, дабы увидели они, что он ими
не брезгует. Подвигом этим — сердца им согреть готов был священник наш, дабы они
в купле-продаже этой бесовской, души свои не успели бы окончательно заледенить.
Он радость сердца своего к ним привёз, чтобы сумели они разглядеть и оценить
по достоинству, и в ответ за доверие его, принеся покаяние своё.
Я уверена, что батюшка сумел поддержать в них огонь надежды, всдед за которым,
приходит обычно Тепло Истинной Веры Православной!

* Х *
http://www.stihi.ru/2012/04/06/5259
«С Духом Воскресни, с телом, и вместе!!!»