М Я Ч

Я – это мяч, а жизнь – это поле;
Судьба – игроки, но болельщиков нет…
Гоняюсь по полю по чьей-то там воле,
А мне бы на волю! Да где уж там мне...

Откуда-то бросят, а где-то поймают…
Летаю над полем, качусь и скачу…
Но за пределом его не бываю…
А за предел его очень хочу!

Кажусь необидчивым, даже веселым,
Но камень во мне, я натянут как нерв…
И если удар будет слишком тяжелым,
Я лопну! И выпущу воздух и гнев…

Судья, дай свисток! Игроки, отдохните!
Но снова - бросок… Эй, ты там, не шути!
И рвутся терпенья последние нити…
Теперь я решаюсь за поле уйти.

И стал я упрям. Удалось увернуться:
Удар – по земле, я ж рванулся к луне.
Я долго лечу, но придется вернуться…
А этого очень не хочется мне.

Проклятый закон этой чертовой силы!
Взлетел так легко… вдруг раскис и повис…
О, если бы ветром меня относило!
Но я вертикально падаю вниз…

Придется вернуться! Придется. Придется…
И я уже стал тяжелей топора.
А поле злорадно от смеха трясётся
И мне посылает навстречу «Ура!»

Тут стая ворон, что сидела, глазела,
В испуге метнулась с паническим «кар-р-р»;
Какая-то дура крылищем задела
меня. Я опешил – вот это удар!

Ворона свалилась им прямо под ноги,
А я – на болото, как муха – на стол…
Живу среди жаб… Но доволен премного –
Здесь мною никто не играет в футбол!               
               
1988 г.