Триптих К3

Как-то привели человек 300 курсантов речного училища в клуб на плановое мероприятие по повышению культурного уровня будущих капитанов и штурманов. На улице было жарко, в клубе было душно, концерт проходил скучно. Выступали декламаторы, танцоры и певцы.
       И тут на сцене появилась дива, каковых сегодня очень много на большой эстраде. Голоса у нее разумеется не было, зато все остальное было при ней. Концертное платье выгодно подчеркивало все ее прелести. В застойные годы такие девицы прозябали в третьеразрядных филармониях на 75 руб. в месяц + 1,50 суточных. Обычно они находились на содержании у баянистов. Эти Карабасы-Барабасы от филармонии всегда были при деньгах и держали в своем кулаке всех артистов, включая администратора труппы.
      И так, она пропищала дежурную песню, любимую всеми филармонистами, про кадриль, которая всеми позабытая и гитарами забитая. После чего отвесила поклон.
Не стоило ей этого делать, имея такое декольте и  вырез на платье обнаживший стройную ножку в ажурном чулочке. Это вызвало бурный восторг в зале. А когда она повернулась, уходя, спиной к залу, и все увидели вырез на спине аж до самого этого самого, ажиотаж в зале достиг апогея.
     Все начали громко требовать исполнения «на бис». Такому небывалому успеху, обрушившегося на несчастную голову певицы, мог бы позавидовать и Пласидо Доминго. Вне себя от радости, она выскочила на сцену и спела «на бис» песенку «Ах ручеечек, ручеек». Зал неистовствовал, после каждого выхода на очередной поклон, казалось, клуб вот-вот развалится.
     Вышел конферансье, попытался объявить следующий номер, однако матросики ритмично хлопая в ладони на два такта скандировали «бра-во, бра-во, бра-во», никого не хотели видеть, кроме нее. До нее тоже кажется дошло, что ее вокальные данные тут ни при чем, и уже перестала выходить и отбивать поклоны.
Ситуация стала выходить из-под контроля. Командиры рот, бегая вдоль рядов, требовали прекратить хлопать, щедро раздавая наряды вне очереди и обещая никого не пускать в увольнение вплоть до конца света. Но ничего не помогало, спермотоксикоз овладел массами. Назревала сексуальная революция.
 И тут на сцену, тряся головой, выходит Виктор Алексеевич. Все знали, что начальник строевого отдела трясет головой лишь в двух случаях: или когда шибко гневается, или когда поет песню (сентиментально жмуря глазки) - «я люблю тебя Росси – и – и – и – я …». На этот раз шары были навыкате, что не предвещало ничего хорошего. Выйдя на середину сцены, Коняев сурово скомандовал: «Первая рота, встать!». И тут же мгновенно наступила мертвая тишина. «Сесть!», сказал Коняев, и уже добавил покровительственным тоном, обращаясь за кулисы: «Продолжайте концерт, товарищи».
Дальнейший концерт проходил в абсолютной тишине, без единого хлопка. Только командиры рот старались изо всех сил и отхлопали все ладошки. Вот таким образом была подавлена первая сексуальная революция в Затоне, которая все-таки грянула лет на 30 позднее.